Солдат стоял, ожидая, чтобы его отпустили; ни один мускул не дрогнул на его лице, но глаз он не поднял. Эгон, успевший овладеть собой, спросил коротким, командным тоном:
– Вы из седьмого полка?
– Так точно!
– Ваше имя?
– Иосиф Танер.
– По призыву?
– Нет, доброволец.
– Давно?
– С тридцатого июля.
– Значит, вы прошли с полком весь путь?
– Так точно.
– Хорошо. Доложите же капитану!
Солдат повернулся и вышел.
Вальдорф, пожимая плечами, сказал, посмотрев вслед уходящему:
– Всем, находящимся на Церковной горе, приходится очень туго. Ни днем, ни ночью ни минуты покоя; они устают до смерти, да еще их часто командируют на помощь разведчикам. Бедняги роются в твердой, как камень, мерзлой земле, так что пот с них катится градом, а руки все в крови. Нашим несравненно лучше.
Он вышел в соседнюю комнату, чтобы назначить ефрейтора для караула к ожидаемому пленному и дать ему нужные указания. Эгон же порывисто распахнул окно и высунулся из него – ему казалось, что он задыхается. Вдруг он услышал за спиной испуганный шепот Штадингера:
– Ваша светлость! Разве вы не заметили?
– Чего?
– Ординарец, который сейчас был здесь… Ведь это… господин Роянов!
Эгон, сознавая необходимость полного спокойствия в эту минуту, обернулся и холодно сказал:
– Тебе, кажется, начинают мерещиться привидения. Некоторое сходство действительно есть, оно и мне бросилось в глаза, оттого я и спросил его имя. Ты слышал – его зовут Танером.
– Но, право же, это был сам господин Роянов! – воскликнул непоколебимый Штадингер, которого никогда еще не обманывали его зоркие глаза. – Недоставало только черных кудрей да гордого, повелительного вида… И голос его!
– Отвяжись ты со своими глупостями! – вспылил Эгон. – Разве ты не знаешь, что господин Роянов на Сицилии? Как же он может очутиться здесь как ординарец седьмого полка? Ведь это более чем смешно!
Штадингер замолчал. Конечно, то, что он говорил, было смешно и невозможно, потому-то молодой принц просто вышел из себя; его рассердило то, что простого рядового могли принять за его друга. И в самом деле, надменный Роянов, так умевший приказывать и гонявший всю прислугу в Родеке до того, что она с ног сбивалась, и ординарец, на которого Вальдорф прикрикнул за то, что он недостаточно громко говорит, были так же не похожи друг на друга, как небо и земля. Если бы только не этот голос!
– Так вы думаете, ваша светлость?.. – снова заговорил старик, но уже не так уверенно.
– Что ты – старый духовидец! – сказал Эгон мягче. – Ступай к себе на квартиру и выспись с дороги, а то тебе везде начинает мерещиться сходство с кем-нибудь. Спокойной ночи!
