Стихотворения | страница 64



Я — словоотступник — вы это поймете —
Учился безмолвью у птицы в полете,
У скорби — свободе,
У жеста — простору.
А слово,
            которое в меру и впору…
Опять поперек штормового разбега
Подвинется суша пологостью борта,
Над берегом взмоет широкое эхо
И смолкнет — нигде — одиноко и гордо.
И вы говорите: «Привет разрушенью!»
«Аминь», — говорю.
                             Череда созиданий
Грядами протяжными облачных зданий
Огромное обозначает движенье.
Я кланяюсь мальчику Аполлону,
Свой обруч катящему по небосклону —
С востока Надежды.
                             Но смерть на рассвете —
Что это такое?
                     Ответьте!
1917

112. Не жалуйся на время. Перевод В Леоновича

Мужайся, человек. Гляди вперед:
Ты разогнал колеса маховые.
Ты возбудил прогресс — тебя несет
Новорожденная стихия!
Не жалуйся на время — и потерь
Не числи. Адским пламенем и паром
В младенчестве ты обдан. Что ж — поверь,
Что с дьяволом спознался ты недаром.
И всё недаром. И утраты — впрок,
И красное и белое каленье —
Чтобы когда-нибудь ты превозмог
Позор и ужас самоистребленья.
1917

113. Обращение к Солнцу. Перевод В. Леоновича

Солнце июня. Вечные плиты.
Немощный речью,
Я на коленях — очи открыты
Свету навстречу.
Словно подернут беглою тенью
Лик милосердный.
Словно томится чуткое зренье
Кровью вечерней.
Близится смута — дань роковая —
Рядом же с нею
Имени милого не называю,
Будто не смею.
Только б лучи твои осияли,
Солнце, молю я,
Ту, что навеки — рыцарь Грааля, —
Ту, что люблю я.
Знаю, ослепну — ярости правой
Душу открою! —
Ты ж облеки ее ранней зарею,
Тенью полдневной,
Ты обойди ее этой кровавой
Близкой бедою!
Солнце июня. Вечные плиты.
Немощный речью,
Я на коленях — очи открыты
Свету навстречу.
1917

114. Статуэтка женщины. Перевод Е. Квитницкой

По стопам комет астральных,
                                        астрономы, путь мой смерьте.
Я взрывной волной столетья
                                          брошен к призрачным мирам.
Я единожды и дважды
                           выздоравливал от смерти.
Верной гибели не ведал:
                                    от любви не умирал.
Там, на приисках небесных,
                                         я решал бы дело миром,
Жизни, смерти и бессмертья
                                           познавал бы торжество,
Если б только не белел бы,
                                        не царил в моей кумирне
Белый камень, белый идол,
                                         наважденье, божество…
Молча требует молитвы,