А небо — так чисто, так невозмутим окоем,
Что явственно ангел летящий заметен на нем.
Да, можно увидеть — лишь пристальнее всмотрись…
Качаясь, качаясь, качаясь, стоит кипарис;
Земная мечта и синие там паруса,
Родник одержимый, в себе отразив небеса,
Воюет с зеленой преградой, стесняющей ток
Свободной воды. И лучами пронзенный поток
Бросается вниз водопадом, в долину влеком,
О камни дробится и пенным кипит молоком.
Здесь тайный язык тишины я стараюсь понять,
Крыла вдохновенья меня увлекают опять.
Суреби… Дапнари… и Насакирали видны…
Здесь жизнь воцарилась и жаждет она новизны.
Но тише! Поет кто-то песню в горах… Как светла!
О, где бы еще эта песнь так привольно текла!
О, где еще так за свободу стремились бы в бой
И зрело бы так возмущенье неладной судьбой!
И где бы еще так самозабвенно уста
К устам приникали и страсть так пылала, чиста.
…Послушай, возница:
Уж если и не про меня
Тростинки-красавицы, исполненные огня,
То ласка весенняя гор меня всё-таки ждет…
Вези же куда-нибудь!
Едем, возница, вперед!
