— Вы часто сюда приходите на ленч? — спросил Джей, когда они уже заканчивали. — Может, я увижу вас завтра? В это же время, этот же столик. Что скажете?
Крикет легко рассмеялась — мягкое переливистое журчание окутало Джея тысячью искрящихся блесток. Когда она смеялась, он забывал обо всем на свете. Шпионаж, Бюро, директор уплывали темными облаками за горизонт, оставалась только эта девушка. Ничего подобного он раньше не испытывал.
Она уже поднялась, собираясь уходить.
— Я рада, что мы повидались, Джей.
— Но мне не придется искать для этого какие-то дела в архиве? — проговорил Джей, быстро вставая. — Та женщина как-то нехорошо на меня реагирует…
— Миссис Фрайхоффер? Нет, она очень милая. Просто не всегда хорошо себя чувствует.
— Давайте пообедаем как-нибудь вечером?
В ее глазах появилось какое-то отстраненное выражение, будто она вспоминала обеды, проведенные с более интересными спутниками.
— Вы свободны в субботу?
— Боюсь, что нет, Джей. Спасибо, но я не смогу. Дела. Но, может быть, и у вас появятся дела в архиве. — Она сделала шаг к выходу.
Он чувствовал, что теряет ее. Другой возможности могло не представиться.
— Послушайте, Крикет… можно я вам позвоню?. Если, конечно, нет причин, которые…
Она рассмеялась, и голос ее навечно полонил Джея Вон Влака.
— Конечно. Я буду очень рада. Обязательно позвоните. — Ее глаза блестели, намекая на очаровательные тайны, в которые, Джей знал, он никогда не будет посвящен.
— Холлоуэй! Холлоуэй, быстро сюда!
Как будто пятьсот вольт подключили к его стулу. Прыгун Джо Холлоуэй вскочил и кинулся к двери, но тут же вернулся и прихватил несколько телетайпов. Если вызывает босс, всегда лучше держать что-нибудь в руках. К тому же голос Дулитла в интеркоме звучал очень грозно.
— Почему так долго? — прорычал Дулитл, поднимаясь из-за стола и отходя к окну. А ведь он добежал за тридцать секунд и сейчас стоял, тяжело дыша.
— Прочитай письмо, Холлоуэй!
Хотя Дулитл смотрел в окно, у его подчиненного не было никаких сомнений, какое письмо он должен прочитать. Джо заметил его сразу же, как вбежал в кабинет. Дулитл не любил захламлять свой стол и обычно держал там только ноги. Поэтому письмо сразу бросилось в глаза. А по бланку, на котором оно было отпечатано, Джо понял: это послание директора. Но самым тревожным был цвет бланка. Для личной корреспонденции директор пользовался светло-голубыми — за исключением выговоров, конечно. Письмо, лежавшее посреди стола Элстона Дулитла, было отпечатано на черном!
