Когда певец пропел о том, что будет дома на Рождество и слова просочились в его мозг, Адриан вздохнул.
— Знаешь, я чувствую себя виноватым, что притащил тебя сюда. Если бы я назначил встречу в Бостоне, то ты была бы дома, и так как скоро Рождество, наверное, у тебя есть миллион гораздо более важных дел, чем танцевать со мной.
Она снова засмеялась, и вблизи это звучало ещё лучше.
— На самом деле, нет. Мои родители живут во Флориде, но каждый февраль они ездят кататься на лыжах, поэтому мы отмечаем Рождество позже. Рождество — это ходить во фланелевой пижаме и смотреть все те удивительные фильмы, которые показывают только раз в году, поэтому, нет, у меня нет ничего более важного, чем танцевать с тобой.
— Хорошо, потому что мы почти возле омелы. Осталось ещё несколько шагов.
Он почувствовал её вздох, её горячее дыхание касалось его шеи.
— Думаю, в мои обязанности входит напомнить тебе, что целовать своего секретаря — очень плохая идея.
— Для меня ты гораздо больше, чем секретарь, Рэйчел. И я уже полтора года говорю себе, что поцеловать тебя — плохая идея, но при этом лгу себе. Это очень хорошая идея. — Ещё два скользящих шага, и они будут на месте. — Кроме того, даже если бы прямо сейчас мы разошлись, я зашёл слишком далеко. Я больше никогда не посмотрю на тебя в офисе, не вспомнив при этом, как ты сегодня выглядела, как сверкали твои глаза и как краснело твоё лицо, когда ты так сильно смеялась над моими глупыми шутками.
— Боже, мы уже на месте?
— Очень близко, — сказал он, а затем наконец-то поцеловал её.
Сначала его рот был нежен, но только до тех пор, пока она не обернула руки вокруг его шеи и не издала стон у его губ. После чего он словно принялся её поглощать.
Шестнадцать месяцев Адриан представлял себе этот момент, но его фантазии не шли ни в какое сравнение с тем, как потрясающе это ощущалось в реальности. Это было... идеально. И это заслуживало каждого мучительного месяца желания и ожидания.
Но поцелуй был очень коротким. Засвистел какой-то умник, и Рэйчел, смеясь, отстранилась.
— Адриан, мы устраиваем представление.
Звук его имени на её губах был так же силён, как и физические ласки.
— Знаешь, только что ты впервые назвала меня по имени.
Из её глаз пропали смешинки, и он пожалел о произнесённых им словах.
— Я... знаешь, вот почему это было плохой идеей. Ты мой босс и, откровенно говоря, даже если бы ты не целовался как... греческий бог поцелуев, я бы не хотела работать на кого-то другого. Мне очень нравится моя работа, и очень глупо лишиться её из-за одной ночи с боссом.
