Мадлен внимала его излиянию страсти.
— Кто же тебе не велит надеяться? — ласково спросила она.
— О, мадам! — растерявшись, пробормотал Жан. — Только не сводите меня с ума от радости!
— Послушай — ведь в первый раз я не была настолько жестока?
— Правда, — ответил он, вдруг помрачнев. — Но ведь вы тогда не знали…
— О чем не знала?
Он потупил взор и весь побледнел.
— О твоей болезни? — спросила она с таким совершенным равнодушием, что его всего сотрясло изумление — как будто на его словах великая королева выбросила корону в сточную канаву.
Он так и застыл, обалдев от неожиданности и ужаса. Она встала и подошла к нему. Улыбки на ее губах больше не было. Ласковый взгляд превратился в суровый и злой.
— Я вас боюсь, мадам! — воскликнул он.
Она схватила его за руку.
— Болезни! — воскликнула она. — Хочешь, я тебе все скажу, мой бедный изгой? Твоя-то болезнь мне и была нужна!
Он вскрикнул от ужаса и отчаянья.
— Правда ли это? Не сон ли? Вас ли я сейчас слышу?
— Болезни! Я хотела, чтобы ею заболел еще один человек. Я его ненавижу, я придумывала ему самые страшные казни… Я хотела… но, кажется, ничего не вышло… Кажется, он удрал от меня, потому что все время бегает за новыми любовницами…
— Кто он? Кто он?! — грозно крикнул Дурной Жан.
— Это король!
Жан, совсем сбитый с толку, с немым ужасом уставился на нее.
— Ничего не вышло, сказала я себе. Тогда я поражу его иначе! Мне надобно покорное орудие, верный раб… Будешь таким орудием?
— Уже есмь! — глухо проговорил он.
— Будешь ненавидеть короля, как я его ненавижу?
— Всеми силами моими, с этого мига начиная.
— Прекрасно! За это, Дурной Жан, я буду твоей.
— Кода же? Когда?
— Когда он умрет! — ответила она.
* * *
Жан-Калека выбежал, как безумный, и забился в дальний угол конюшни.
Там, крепко сжав виски ладонями, он думал:
«Она любит!.. Никогда я не страдал ужаснее… Любит короля!.. До чего же сильно она любит его, чтобы задумать и совершить такое безумство, как она! Отравила себя, чтобы отравить короля… Погубила свою красоту, чтобы погубить его жизнь… Она его любит! А я, несчастный, кто для нее? Жалкое орудие! Она сама так сказала… А я согласился… Да, согласился! И соглашаюсь! Что с того, что мысль ее будет с другим, если сама она — со мной! О, восторг часов любви! А тот человек — король, проехавший с гордой улыбкой, — он умрет! Я выношу ему приговор! Пусть даже она сама теперь захочет его спасти — уже поздно! Моя ненависть сделает больше всех ядов…»
Он встал и погрозил кулаком. Ужасен был его вид.
