Улыбка на лице сэра Джозефа сделалась усталой. Алекс заметил, как тяжело опустились плечи отца, будто их до того поддерживали, но вдруг перестали. Взяв бокал, отец подошел к камину и сел в одно из кресел.
– Четно говоря, было глупо с моей стороны отправиться домой из-за какого-то недомогания, – произнес он, когда и Алекс подошел к камину.
– Теперь сердечные приступы так называются? Недомоганием? – невесело усмехнулся Алекс.
– Я не хотел бы, чтобы твоя матушка узнала… Она будет беспокоиться.
– Все равно ведь узнает – это неизбежно. Тогда держись! А что говорят врачи?
– Все то же, что я слышу с двадцати пяти лет: сердце ослаблено из-за ревматизма, и мне надлежит быть очень осторожным. Но жить и все время чего-то остерегаться смертельно скучно! – неожиданно бодро воскликнул сэр Джозеф со своей знаменитой обаятельной улыбкой.
Алекс понимал, что надо бы сейчас ему возразить, воззвав к здравомыслию, но когда сэр Джозеф Найт так улыбался, даже особы королевских кровей испытывали нестерпимое желание сделать ему что-то приятное. Это было тайное оружие сэра Джозефа, о наличии которого, как был убежден Алекс, тот даже не подозревал. Отец обладал таким благородством, что никому из окружающих огорчить его не пришло бы и в голову. Одному Богу ведомо, как это получалось, но Алекс ощутил это необычное свойство с первой встречи, когда сэр Джозеф представился ему, девятилетнему мальчику, как главе семьи и попросил разрешения жениться на его матери.
Алексу порой хотелось и самому обладать такой способностью влиять на окружающих с помощью доброты, но ему было не дано. Видимо, он был не столь внимателен к людям или недостаточно терпим к их слабостям, не обладал отцовской способностью разглядеть крупицы доброты даже в душах отпетых негодяев. Отец жил в постоянной готовности найти компромисс даже в самых, казалось бы, непримиримых обстоятельствах. Алекс же стремился во всем добиться своего и очень расстраивался, когда не получалось. Эту черту своего характера он ненавидел больше всего. В общем, если Чаффи действительно хотел увидеть Белого Рыцаря, то ему следовало обратить свой взор на сэра Джозефа.
– Как добрался? – спросил Алекс, прервав свои размышления. – Намаялся в путешествии?
– Не так сильно, как ты мог подумать, – улыбнулся отец. – Большей частью это было морское плавание, что я люблю: в море чувствуешь себя таким умиротворенным, таким далеким от скандалов и интриг.
Последняя фраза вызвала у Алекса улыбку, и он уточнил:
