Договоренность с Хэдли не отличалась от сотен других, которые Лоу заключал, не собираясь исполнять, поэтому не понимал, почему испытывает… неловкость. Наверное, дело в ее слишком серьезном напористом поведении, приводившем его в замешательство, или в том, как она смотрела на него проницательным ястребиным взглядом.
Может, в чувстве вины, что Хэдли поверила его лжи, несмотря на разумные инстинкты. Почему? Разве он не дал ей повода не доверять? Сам Лоу точно ей не верил. Девица была слишком умной и требовательной. Он видел, как крутятся колесики в мозгах этой выпускницы Стэнфорда.
Вот поэтому, пока Хэдли была в туалете, Лоу спрятал основание амулета под подушку на своей койке, как делал каждую ночь с момента находки проклятой вещицы. И как все прошлые ночи в поезде, он не надеялся хорошо отдохнуть. Проснувшись на следующее утро, Лоу с удивлением обнаружил, что он и Хэдли проспали всю ночь.
Как ни странно, приятно видеть на другой койке ее все еще завернутой в пальто. Острые удлиненные черты лица смягчились во сне. Просто поразительно: она была довольно хорошенькой.
Все равно Лоу не собирался продавать амулет джед ее отцу. Если Бэколу так приспичило, можно наверняка найти того, кто заплатит двойную цену. Напрасно он об этом думает, потому что даже такие деньги не покроют его долг.
Серьезные проблемы требуют нестандартных решений, и Лоу точно знал, что сделает сразу после того, как поест горячей еды и примет ванну.
Беседа на профессиональные темы позволила им с Хэдли скоротать время пути. В четыре часа пополудни он сошел с поезда на перрон станции Твин Пикс и вдохнул воздух Сан-Франциско. Наконец-то дома, слава богу!
– Лоу!
К нему бросилась младшая сестра, отчего ее светлые коротко подстриженные волосы колыхались на бегу. Она накинулась на него как в детстве.
– Ай, Астрид, – воскликнул он, но стоило сестре обнять его за шею, не удержался и подхватил ее, обнимая с тем же пылом. – Ладно, ладно, отпусти меня, демоница.
И поставил ее обратно.
Астрид улыбнулась, проводя рукой в перчатке по его усам.
– Ты выглядишь как бродяга, älskade broder [1].
– Да я и ощущаю себя бродягой. Ты только посмотри на себя! Так выросла с лета. Неужели тебе только семнадцать?
– С утра было так.
– Ты накрасилась?
– Вполне возможно.
– Если бы родители знали, перевернулись бы в гробу.
– Лоу, я не ребенок.
Он рассмеялся.
– Я не утверждал, что это неприлично.
Астрид сморщила носик и улыбнулась. Лоу обнял ее за плечи и поцеловал в щеку, а потом увидел еще одно знакомое лицо.
