Или пока до него не дошло, что именно ее духи разбили окна в первом поезде.
Один, два, три, четыре…
Гнев ослеплял и лишал ее самообладания. В этом случае духи со смертельной яростью нападали на того, кто ее разозлил, так что надо подавить опасные чувства. Она обязана. Отец поручил ей договориться с этим мужчиной. Амулет джед значил для него больше, чем просто научное изыскание и ценная собственность, особенно потому, что он был согласен расстаться с такими деньгами, чтобы получить находку до того, как какой-то музей и другие коллекционеры предложат свою цену. Отец сказал, что обретение этого амулета важнее всего в его жизни.
Пять, шесть, семь, восемь…
Хэдли считала, пока духи не скрылись в стенах, а мистер Магнуссон перестал сыпать ругательствами. Во всяком случае она так думала, потому что он перешел на шведский, и нельзя было сказать наверняка.
– Какого черта! – воскликнул он уже на понятном языке. Он стоял наготове, рассматривая кучу сваленного багажа и убирая растрепанные кудрявые волосы с лица. У него был такой острый хитрый взгляд ярких холодных голубых глаз цвета фаянсовой вазы лотоса в четырнадцатой витрине выставки позднего периода Нового царства. Его внешность отвлекала: необычные глаза, запавшие щеки и благородные скандинавские скулы, высокие и выпуклые, как нос корабля викингов. И эти губы… с ямочками в уголках и такие полные, что им позавидовала бы любая женщина.
Единственный недостаток – плохо сросшийся нос. Он был сломан ниже переносицы, привлекая внимания, но все же не слишком портил Лоу. Как же нечестно, что меркантильный охотник за сокровищами настолько ослепительно красив.
Она видела его фотографию, как и жители половины мира, но реальность оказалась много лучше. Он уверенно держался, иногда выказывая пренебрежение. Щетина и потрепанные туфли делали его похожим на сказочного короля в одеянии бродяги. Ему ведь плевать на ее мнение. Его брат – один из самых богатых бутлегеров Сан-Франциско. Хэдли не удивилась бы, если незаконные накопления Магнуссонов превышают то, что осталось от наследства ее матери.
– Вы это видели? – спросил он, раскидывая руки, будто потерял равновесие.
– Видела.
– Вагон тряхнуло? Что произошло?
– Все закончилось, – ответила Хэдли, пытаясь изобразить дурочку. – Так какой у вас план, мистер Магнуссон? Мы скроемся здесь часов на восемнадцать до самого Сан-Франциско или сойдем на следующей остановке?
– Боже, не знаю. – Он расправил сумку, прикрепленную к его груди, и озадаченно посмотрел на упавший багаж у своих ног. – А что вы думаете?
