Глава 9
ТАКИЕ НУЖНЫ ДО ЗАРЕЗУ!..
Василий Вакулович Рогов, высокий, прямой, размахивая по привычке только левой рукой, неторопливо шагал в управление и думал о неожиданной встрече в военкомате. Последнее время он часто заходил туда и по разрешению военкома просматривал личные дела офицеров, уволенных в запас. Уже несколько месяцев в уголовном розыске не хватало трех оперативных работников: два уехали учиться, а один... выбыл из строя после недавней стычки с грабителями. И полковник Рогов сам подбирал себе сотрудников. Эта его привычка не раз приводила к ссорам с отделом кадров. Пришлют к нему человека, принятого кадровиками по заявлению, а он после длительной беседы отсылает назад. Потом выслушивает по телефону:
— Ты что же, Василий Вакулович, опять чудишь? Разве плохого человека я тебе прислал? Настоящий кадр, я так считаю...
— Мне работник нужен, а не кадр.
— А ты в пузырь не лезь. Прочитай этого парня анкету: комсомолец, в институте на заочном учится, спортсмен. А главное — желание, молодость, он с любым преступником справится.
— Мне работник нужен, — упрямо твердит Рогов,— а не сыщик. Важнее не вора поймать, а вернуть его в жизнь человеком... Этот ваш «кадр», конечно, сумеет скрутить преступника, но перевоспитать — не хватит опыта...
— Так, что ж, тебе стариков присылать?— кипятится начальник отдела кадров. — Может, пенсионеров?
— Нет, они свое отработали, пусть отдыхают. Давайте бывших армейских офицеров, эти — надежные...
— Ты опять за старое. По ведь не идут они в милицию...
— А вы к ним ходили?
— Ладно тебе. Ищи сам. Но имей в виду: будешь тянуть — сократим эти вакантные единицы. Тогда не так запоешь.
И вот сегодняшняя встреча с Тимониным. Рогову понравился офицер запаса, хотя с ним удалось перекинуться лишь несколькими словами. Конечно, оценили Тимонина не сухие строчки личного дела, которое успел полковник прочитать в военкомате. Рогов не один десяток лет работает в милиции — в этой, по его выражению, академии человеческих характеров — и научился распознавать людей буквально с первой встречи. Профессиональным чутьем он угадал, что Тимонин годится к оперативной работе. И потом — письма Андрея... В них; почти в каждом говорилось о Борисе (фамилию его он ни разу не упоминал). «Мой комиссар» называл его в письмах Андрей и сравнивал: «Чем-то он напоминает тебя, отец,— так же умело распознает в людях хорошее, так же верит им и отчаянно любит возиться с «неисправимыми», как ты когда-то возился со мною...»
