— Нет, конечно, — ответила Грания. — Я польщена, что ты доверяешь мне, хотя совсем меня не знаешь.
— Как бы не так, — улыбнулся он. — Аврора только о тебе и рассказывает. После смерти матери она еще ни к кому так не привязывалась. И все же прости меня за эту просьбу. Я понимаю, что у тебя могут быть другие планы. Обещаю: это лишь на месяц, пока я не завершу дела. — Он говорил все тише и тише. — А потом я найму кого-то на более длительный срок.
— Месяц... Александр, — Грания закусила губу, — честно говоря, я не знаю.
— Пожалуйста, обдумай мое предложение. Не принимай решение прямо сейчас. И еще: пока ты здесь, я хотел бы заказать тебе скульптуру Авроры. Как ты на это смотришь? Тогда ты могла бы присматривать за ней и одновременно работать. А я оплачу и то и другое. И довольно щедро, не сомневайся.
Грания почувствовала, что тонет в глубине его синих глаз, и постаралась взять себя в руки:
— Я должна вернуться домой и все обдумать, потому что пока не уверена в своих планах.
— Конечно. — Александр кивнул. — Но ты могла бы сообщить мне о своем решении как можно скорее? Я уезжаю в воскресенье.
Это означало — через четыре дня.
— А что ты будешь делать, если я откажусь? — поинтересовалась девушка.
— Даже не знаю. — Он пожал плечами. — Наверное, уговорю миссис Майзер остаться и удвою ее содержание. В любом случае это не твоя проблема, и я прошу прощения, если поставил тебя в сложное положение. Ты должна поступать так, как считаешь нужным. Прости, что предложил тебе это, но Аврора умоляла меня.
— Можно, я подумаю до завтра?
— Да. А сейчас извини, у меня ужасная мигрень.
— Конечно. Я могу чем-то помочь тебе?
Александр посмотрел на нее, в его глазах читалась глубокая грусть.
— Нет, к сожалению, хотя это было бы замечательно, — сказал он и прикоснулся к ее руке. — Спасибо, что спросила.
Грания возвращалась домой по скалистой тропинке, освещая путь фонарем. Ей было стыдно вспоминать, что она едва не согласилась на предложение Александра, почувствовав прикосновение его руки. В тот момент она сделала бы все, чтобы помочь ему. Она не знала, кто он и чем занимается. Но когда она осторожно вошла в дом, поднялась по лестнице и залезла под одеяло, его полный боли взгляд продолжал преследовать ее. Непонятно почему Грания чувствовала себя измученной.
Его предложение казалось нелепым: она — известный нью-йоркский скульптор, и ее жизнь... Как она может всерьез думать о том, чтобы переехать в Богом забытый дом на скале и присматривать за маленькой девочкой, с которой знакома всего неделю? И все это ради того, чтобы угодить мужчине, о котором она ничего не знает? Более того, семейная история Лайлов и то, что Грания теперь как-то связана с ними, причиняет ее матери невыносимую боль.
