(а признать его, по нашему мнению, придется)?
Если не отпускать мировое технологическое развитие на самотек, то очевидно, что необходимо принятие крайне серьезных планетарных мер. Эти меры могут быть, например, характера радикального вмешательства (сродни хирургическому). При таком подходе технологическую опухоль необходимо попросту «вырвать» из планетарной жизненной среды. Возможно ли это – т. е. возможна ли сколько-нибудь резкая остановка большинства энергетических, промышленных, военных, добывающих и т. п. отраслей и производств – и какие силы решатся и смогут исполнить это, например, на американском и Европейском континенте? К каким последствиям в отношении потребительской жизни миллиардов людей (а также в отношениях международных и всех иных) это приведет? Очевидно, что этим миллиардам людей, связанным в той или иной мере с остановленными технологиями (а связаны с ними так или иначе окажутся все) будет необходимо кормиться, одеваться, защищать (в отличие от России) свои отечества от новых переделов и мародерства и т. д. и т. д.
Кроме того, уже недавние попытки уничтожения (например) химического оружия обнаружили, что уничтожить его без серьезных последствий оказывается, по меньшей мере, столь же трудно и архидорого, как было его создать: слезать с горы бывает труднее, чем было на нее влезть. Еще проблематичнее оказывается консервация плутония, имеющего период полураспада многие тысячи лет.
Очевидно, что подобный форсированный выход из нынешнего «прогресса» (как бы последний ни ненавидеть) представляет собой катастрофу и может явиться только стихийным следствием геологической катастрофы на континентах (например, ледниковой или иной, см. уже упомянутую «Парламентскую газету» № 15, 2005 г. Эти прогнозы оставляют нам всего 20–30 лет. Как уже говорилось, оледенение Европейского континента является парадоксальным следствием парникового эффекта и объясняется пресноводным подтоплением Гольфстрима в результате таяния северных льдов).
Именно такой стихийный исход на самом деле очень вероятен и даже в духе общечеловеческой «традиции». Но в таком случае нечего и говорить о какой-либо разумной программе и сознательном нашем движении. Да и сам столь малый срок, отпущенный нам на обсуждение «технологической философии» и принятие решений, требует, по-видимому, немедленного начала свертывания хотя бы части нефтедобывающих и иных энергетических и наиболее злостных других производств – военно-космических, атомных, химических и множества связанных с ними, т. е. по, существу, не оставляет нам выбора, вынуждая приступить почти безо всяких программ к свертыванию этих производств в ускоренном темпе.
