времени бездушием высокоточного маятника – пример, подсказанный М.Я. Лемешевым); на памяти уже нашего века является лифт вместо лестницы, холодильник вместо погреба; оптический прицел позволяет охотнику валить зверя издали: тюкай и тюкай – стадо продолжает бестревожно пастись, только падают, неведомо отчего, новые жертвы; рентгеновский аппарат облегчает (а как же!) диагностику, и врачу уже совсем не столь важна теперь интуиция; калькулятор позволяет забыть навеки таблицу умножения… На наших глазах перевертывается
качество процесса, именуемого прогрессом. Ведь на деле речь идет о дальнейшем
невоспроизводимом техническом потреблении леса, кислорода, воды, угнетении и уничтожении биологических видов, разрушении климата, радиационном заражении почв и вод и т. д. Ослабляется и сам Человек – вследствие постепенного обрыва корней, привязывающих его к живым истокам.
Но нам удобны холодильник, лифт, рентгеновский аппарат, стиральный порошок, оптический прицел, они представляются нам «лучше природы» – и привычка к удобству мало-помалу делается характером нашей цивилизации, ее характер – судьбой планеты. Отказаться от удобств, понятно, трудно (и зачем, коли они есть?), оружие, понятно, необходимо – и для поддержания иллюзорных этих надобностей будут изрублены сибирские и бразильские леса, отстроены новые АЭС, просверлены дыры в Каспии – будет совершаться дальнейшее подавление жизненных процессов. Для экспансии своей искусственной жизни синтетический мир непрерывно востребует все новой энергии, новых и новых площадей, новых искусственных же веществ и т. д., во всеоружии логики наползая на беззащитную земную жизнь.
Все это, как можно видеть, никакие не «погрешности» или недочеты анализа – неправомочен и порочен он сам как таковой, ибо изначально и сознательно обуживает истину до логической абстракции – лишь более или менее детализированной: согласно этой абстракции энергоблок Чернобыльской АЭС взорваться никак не мог! Он взорвался потому, что «учесть» всего нельзя; так обстояло дело и всегда, – вот только цена неучтенностей вырастает на наших глазах неимоверно: лукавый спешит.
Он бесится, потому что век его пришел.
Главной ложью мира является сегодня логизированное естествознание и сама царица наук – не математика как инструментальное оснащение разума (инструмент не бывает истинным или ложным), но как основа (будто бы даже чуть не единственная) истинного знания.
О математике разговор особый. Ее инструментальные возможности вовсе не оспариваются – хоть и она сама, и логика вообще, за порогом вводной аксиоматики («условий игры»), – суть во многих случаях тавтология: сокращение записи, распутывание клубка. Речь о том, что посредством логики разум, быть может, «свертывает» познание в целях самосохранения – мы же принимаем логизированное объяснение мира за продвижение к цели. (Примечательно, что
