Настя жила с мамой, как я говорил уже, не работала, постоянно суетилась по хозяйству и на кухне, и была очень уютной и домашней девочкой. Мы засиживались с ней с утра и до поздней ночи в асе и не могли оторваться друг от друга. Пусть мы ругались, но это было как-то по-иному. Это было страстно, чувственно, когда искры из глаз, и сердце вот-вот выпрыгнет наружу. Она никогда не говорила что любит, или что без ума. Она скрывала или просто на самом деле не так относилась как я. Она считала меня близким хорошим человеком. А я считал её той самой, единственной и неповторимой. Познакомились мы в «трансе», о чем уже упоминалось в одной из глав.
Все последнее время у нас были серьезные разговоры, на разные темы, в основном о прошлом, или о любви и сексе. Настя была застенчива и робка, а когда тема касалась каких-то интимных подробностей, то старалась просто промолчать. И вот однажды тема зашла о моей дочке. О том, как я кинул их, оставив одну, и редко навещаю. Да, я биологический отец, но я очень хотел бы, что бы она жила со мной. Но дочка осталась с мамой, а та завела себе нового мужика. Но, ведь мы встречаемся, мы ходим в кино, в кафе, мы звоним друг другу.
Дочь – для меня святое. И мне этого очень не хватает. Задела она меня за живое, задела…
И вот разговаривая о моей дочери, она внезапно говорит:
– У меня тоже есть дочь.
Я улыбнулся: «Опять шутишь?». Хотя такими вещами не шутят. Но за Настей это часто наблюдалось, она очень любит пошутить, и своей веселостью давала очень большую энергию окружающим. Однажды она меня убедила в том, что она «би», и часто имела сексуальный контакт с девушками. Развела меня как лоха на базаре. И я повелся…
Но это был невинный юмор, а тут? Такими вещами не шутят…
– А я и не шучу… – как не в чем не бывало, сказала она, – я не хотела тебе говорить, но у нас зашло все слишком далеко, поэтому пришлось.
– Но, мы общаемся уже девять месяцев? Как ты могла скрыть?
– Вначале я не видела повода тебе что-то говорить о себе, а потом когда начались отношения ближе, уже не могла сказать, так как боялась твоей реакции. А сейчас, когда они зашли уже глубоко я не могу больше молчать. Это как камень, который на душе. Он душит и терзает совесть. Я хочу, что бы ты знал, что у меня есть дочь. Мой самый любимый на свете человечек. Прости, я очень виновата перед тобой…
Я был в шоке. Я не мог осмыслить, как она могла столько времени скрывать от меня это. Ведь это же не какой-то не правильный поступок. Это – целая жизнь, которая кипит с ней рядом. Я был поражен и в то же время покорен.
