и? Только для отметки? А если залетишь? У тебя брат мент, вмиг статью пришьете, тебя же никто не послушает. Давай подождем немного, время само нам подскажет, что да как.
В принципе я уже тогда знал что её брошу, во-первых я не люблю назойливость, во-вторых я не видел будущего, девчонка глупая, а мне в армию скоро, и в третьих я не чувствовал к ней НИЧЕГО!
Приехал и сказал ей об этом, подарив розу и песню…
Прости, прощай…
Смахни слезу, как горький яд,
Она стекает по щеке,
Я для тебя пусть буду враг,
Я для тебя никто уже.
Воспоминанья бьют рекой,
Вина бокал не опрокинут,
И мне не жалко вас порой,
По вам мне нету ностальгии.
ПР.
А все обычные дела,
Любовь привычная игра,
Ты не вникай, и привыкай,
Прости – прощай.
Смахни слезу – я ухожу,
В моей руке твоя рука,
Она скользит уже к ножу,
Но смерть как водка тяжела.
Она простит, она убьёт,
В себе желание любить,
Поплачь немного, боль пройдет,
Но ты не в силах все забыть.
Смахни слезу – она твоя,
Те поцелуи жаркой ночью,
Не вспомнить и не сжечь моста
Но я спалил его заочно.
А розу выкини – она,
Тебя смутит, тебя разденет,
Мне не хватает губ тепла,
Прости, прошу я на коленях.
Позже мне представился еще один случай на эту тему. После армии мы с уже женившимся другом Лехой заехали в нашу деревню и решили махнуть на пару деньков на Волгу. С палаткой, пожарить шашлычков, попить водки, попеть песни. Его жена прихватила пару подруг, и мы впятером поехали на отцовском «Москвиче». Приехали – благодать, погода – «пипец» жаркая, девки купаться и загорать, а мы – «тяпнув» по стопочке, стали готовить костер. Пока я занимался шашлыками, Леха, умелец на все руки, разбивал палатку. Вечерело… Мы взяли не хилый запас водки, как нам тогда казалось. Да только, сколько не бери, а все мало. Не знаю как получилось, а я стал заигрывать с одной из подружек, только уж извините, не помню, как очутился с другой, да еще и в палатке. Переплелись тела, сомкнулись губы в поцелуе, я срывал шмотки и с себя и с нее, она страстно шептала: «Трахни меня…» и что-то в этом роде. Я ласкал её молодое красивое тело губами, а тело было очень классное, загорелое, упругие налитые грудки, спелые бедра, сладкие губы. Она срывает трусики и раскидывает ножки врозь, вдруг начинается дождь, гром, молния, ураганный ветер срывает подолы палатки, она просит: «Не останавливайся… только осторожнее, я девственница еще…» У меня все упало.
Я что-то буркнул и выскочил из палатки, несмотря на ливень.
Утром мы поговорили, конечно, она мало что помнила, но все-таки главное помнила! Это я еще полночи с какими-то рыбаками под их плащами глушил спирт и развлекал их песнями под мою подругу-гитару. Но разговор состоялся, и я его начал.
