Что ж, я сам хочу сделать все возможное, чтобы по крайней мере не дать повода для грубого злоупотребления; и сейчас, после того, как я выстроил вестибюль своей философии, я должен снова неутомимо трудиться, пока и главное здание не будет построено. Люди, которые понимают только язык амбиций, могли бы сказать, что я чересчур высоко замахнулся. Пусть так! –».[7]
Я хочу обратить внимание на то, что между «Заратустрой» и замыслом, превращенным впоследствии в «Волю к власти» существует — несмотря на их внешнюю непохожесть — глубокая, неразрывная связь. Первым это заметил Мартин Хайдеггер: «На самом деле планируемый капитальный труд “Воля к власти” настолько же поэтичен, насколько “Заратустра” концептуален». И он вслед за Ницше подчеркивает: «Отношение между этими произведениями такое же, как между вестибюлем и главным зданием[8]. Приемственность между «Заратустрой» и будущим теоретическим трудом как раз обеспечивает концепция воли к власти, которая является ключом к образу Заратустры. Совершенно естественно поэтому, что в духовном подъеме, порожденном работой над поэмой, воля к власти выдвигается на центральное место обрастает концептуальным богатством, вступает в полемические отношения со всей предыдущей мировой философией.
Открытие воли к власти явилось крупнейшим достижением Ницше, которое было им сразу осознано в полной мере. Он резко разрывает с метафизикой воли Шопенгауэра, радикализирует сам концепт воли, увязывает его с властью, господством и очищает от пессимизма. Дальнейшая разработка понятия воли к власти как всеобщего принципа мироустройства и миропонимания закономерно порождает в Ницше — и об этом свидетельствуют Nachlass,Посмертные(правильнее было бы назвать – «добезумные»)фрагменты1884 года — замысел книги, которую он сам назовет “своим главным философским трудом”, “Hauptwerk[9].
Для историка философии процесс вызревания этого крупномасштабного произведения из концепции воли к власти представляет собой поистине захватывающее зрелище. Так, в V книге “Веселой науки” (октябрь 1886 г.) формулируется по сути программа будущего труда: “Борьба за существование есть лишь исключение, временное ограничение воли к жизни; великая и малая борьба идет всегда за перевес, за рост и распределение, за власть, сообразно воле к власти, которая и есть как раз воля к жизни[10]. Соединение в единый каркас категорий воли к власти давало Ницше мощный инструмент как для полемики со всей предыдущей сократовско-христианской эпохой, так и для выстраивания, как он сам говорил, “истории ближайших двух столетий
