Раз уж мы заговорили о журналистах с той стороны — о тех, кто находился в Катаре, где был пресс-центр сил коалиции, то надо добавить: по признанию многих из них, они работали в условиях полной информационной блокады. Как известно, первый брифинг, который дал американский генерал Френкс, состоялся через два дня после начала операции. Это также было в Катаре, и журналистам объявили — вы допущены в «сердце операции». Можете снимать компьютеры, пульты, с помощью которых отправлялись ракеты, и так далее. А информации практически не было. И во время брифинга на большинство вопросов ответ был примерно таким — ничего пояснить не можем, мы по этому поводу некомпетентны.
При этом были другие журналисты — они находились на передовой вместе с солдатами американской армии, вместе с ними ели, спали, так же, как они, опасались газовой атаки со стороны войск Саддама и при первой тревоге надевали противогазы. Их также пугали слухи о возможном применении бактериологического оружия и тому подобное. Они передавали информацию, но надо учитывать, что эти журналисты фактически соединились в один сплав с солдатами коалиции, вместе с ними наступали на Багдад. Отсюда особенность их взгляда на события.
Точно так же и у нас, тех, кто сидел в Багдаде под обстрелами, было своё видение событий, мы поневоле воспринимали американцев как сторону, от которой исходит угроза, в том числе и для нас конкретно. Элементы информационной блокады ощущались и у нас — иракцы запрещали нам снимать свои военные объекты, эти места для прессы были полностью закрыты. Мы общались с шахидами — в сущности, не военными, а скорее полувоенными людьми, они выкрикивали лозунги, которые уже приходилось слышать и в Афганистане, и в Чечне.
И позднее, когда мы уже покинули Багдад, наши коллеги, оставшиеся там, передавали, что оценивать ситуацию в городе им крайне сложно, поскольку они ограничены той информацией, которую могут видеть собственными глазами, — и как раз эта информация оказывалась наиболее достоверной. Просто велась настоящая пропагандистская война, информационная война. Поэтому отличить, где правда, где ложь, было крайне сложно.
Ребята также отмечали парадоксальность такого положения дел, когда два дня назад, когда работало иракское телевидение, по нему транслировали патриотические передачи, передавали патриотические песни, громко заявляли о том, что победа в любом случае останется за иракским народом, и вообще всячески демонстрировали свою решимость умереть, но не сдаться. А уже сегодня все повернулось с ног на голову и американцев встречают цветами.
