Мечтательный характер юноши, как и слабое здоровье, удаляли наследника престола от военных игр и шумных развлечений своих сверстников, готов и римлян, удерживая его в покоях матери и в дворцовых садах, где он постоянно встречался с прелестной девочкой, дочерью Боэция. Эти встречи скоро стали любимым удовольствием для обоих детей, причем Камилла скоро заметила, какой радостью вспыхивали прекрасные глаза юного принца, когда ее белое платье появлялось из-за кустов, с каким восторгом слушал он ее мягкий голос. Умная, живая и не по летам развитая девочка не могла не обратить внимания как на редкую красоту наследника престола, так и на душевную мягкость его поэтической натуры. Внимание Аталариха трогало и льстило девочке, чувствовавшей себя царицей юной души наследного принца.
Бог весть, чем окончилась бы эта детская привязанность, если бы кровавая трагедия не разорвала союз их юных сердец.
Казнь Боэция и Симаха наполнила душу Камиллы ненавистью к Теодорику, как к главному виновнику смерти отца и деда, а с ним вместе и к его семейству, и ко всем готам. В своей семье Боэций никогда не скрывал своего предубеждения и пренебрежения к завоевателям, которых презрительно называл варварами. Как ни молода была его дочь, но все же она впитала часть этого пренебрежения, которым дышали не только ее отец, мать и братья, но и все остальные близкие друзья ее семейства. Невольная симпатия, влекущая Камиллу к Аталариху, заставляла ее забывать на время его принадлежность к племени варваров, но насильственная смерть отца сразу потушила эту симпатию в сердце дочери казненного, считающей отца и деда мучениками и героями, а не тем, чем они были на самом деле, то есть изменниками и предателями благородного и великодушного монарха, приблизившего их к себе.
С сердцем, полным ненависти к тирану, палачу лучших римских граждан, бежала девочка из Равенны вместе с матерью, и скиталась по белу свету, ища пристанища, пока, наконец, не нашла приюта у вольноотпущенника своего отца. С такими же чувствами прожила она несколько блаженных дней в прелестном убежище, созданном неизвестным другом ее отца, отдыхая душой посреди удобств и роскоши, вдвойне приятных тем, кто принужден был отказаться от них в силу роковой необходимости. Страдая от бедности во время изгнания возле вечно плачущей матери и нежно любимых братьев, Камилла беспокоилась о судьбе далеких и винила во всем, что случилось с ней плохого, того же тирана Теодорика, тех же ненавистных варваров — готов.
