Вальтер, Бальтазар и тому подобные? Я даже разочаровалась в образе
грустного некроманта...
Посмотрела на Сильку и по её поднятым бровям сразу поняла – она
полностью разделяет мои сомнения. Надо, что ль, самим ему эпичную кличку
придумать, раз родители не позаботились о сыне-некроманте. Ведь точно
потомственный...
Хотя, что говорить, мои родители тоже не особо заботились, как с таким
именем будет жить ведьма...
Мамочка – ведьма Смерти – когда мной беременная была, стала такой
романтичной особой, какой её в жизни никогда никто и не видывал. Всегда
все жители деревни вокруг неё по струночке ходили, слово лишнее молвить
боялись, а тут на тебе: во двор заходит, цветочками любуется, комплиментами
одаривает. На удивление, это деревенских не расслабило, скорее, наоборот: теперь вообще рот не открывали, только кивали, молча со всем соглашаясь. И
вот с таким прекрасным настроем любимая мамочка и назвала меня
Орхидеей.
Для всех – просто Дея. Мое истинное имя знают только родственники да
Силька.
Папа с мамой спорить не стал, так как просто напросто отсутствовал в
моей жизни... Да, если бы и был - с моей родительницей трудно не
согласиться... Себе дороже...
– Дея, – представилась я.
– Силия, – кивнула подруга.
Кай с серьёзным выражением лица кивнул и ушёл восвояси. Ну а мы
пошли на соседнее кладбище, а то времени и так оставалось в обрез, скоро
смеркаться начнет.
– Оно же заброшенное, – прошептала я.
Мне казалось, что в такой гробовой тишине каждый звук разносится эхом
по окрестностям. Сумерки уже полностью вступили в свои права, заставляя
ёжиться от поднявшейся влажности.
– Вот видишь, и никаких тебе ползающих рук, – попыталась подбодрить
меня Силия.
Я была уже настолько сыта нашим посещением этих мест, что клятвенно
пообещала себе: точно год еще не суну свой нос на кладбища. Если только
опять во что-нибудь не вляпаюсь. А я вляпаюсь, как пить дать, вляпаюсь, не
зря мне дед предрекал непростой год!
– Девчонки! Я вас нашёл, – приземлился рядом на дерево Бакстер и
огласил местность радостным криком, растопырив крылышки: – Я влюбился!
– Опять? – хором спросили мы с Силькой.
– А что? – натурально так возмутился Бакстер, как будто не понимая, в чём
дело.
– Ну сколько можно? – громко простонала я, забыв про эхо, да и вообще
про всё забыв. В голове уже мелькали картинки перевёрнутого вверх дном
шкафа с изодранными любимыми кофточками.
– Ты опять таскал своих мышей к нам в шкаф?
Силькино терпение тоже было не безгранично. В прошлый раз безнадёжно
