Кирилл тяжело сглотнул слюну - он-то прекрасно понял, куда легавые так торопятся, но вот сообразил ли водитель? Вроде как нет.
- Что-то ты, парень, совсем как простыня, - покачал головой таксист, совершив, наконец, свой противозаконный маневр. - Совсем все плохо?
- Совсем, - сразу признался Кирилл. - И, боюсь, скоро станет еще хуже.
- Не убийца? - совершенно будничным тоном осведомился водитель и закурил, приопустив стекло.
- Нет, конечно! - выпалил Кирилл и даже отшатнулся.
- Тогда ладно. И это, деньжульки прибери свои, ни цента с тебя не возьму. Передумал я.
- Это еще почему?
- Потому, что помогать надо людям, - пояснил таксист, затянулся и резко свернул вправо. - Сегодня я тебя выручу, а завтра кто-то выручит меня. Такие принципы, парень, такие вот у меня принципы.
Кирилл вжался в сиденье - этот автогонщик решил попытать счастья на одностороннем направлении, наверное, в расчете на то, что эта дорога почти всегда пустует. Повезло и на этот раз, ауди едва-едва выскочил на большую дорогу, как на 'односторонку' подъехала сразу целая колонна разукрашенных авто. Эти явно праздновали свадьбу, и потому по гудкам их сигналов было непонятно, ругаются ли они на дерзкого таксиста или показывают, как рады за молодоженов.
- Топай, парень.
Ауди встала возле подъезда, как вкопанная. Кирилл вскочил и попытался удрать, но властный окрик водителя остановил его.
- Деньги, блин, забери, меценат хренов. И это, удачи!
Кирилл слабо улыбнулся, снова смял и без того жеваные-пережеваные бумажки и побежал к подъезду. Недавно отремонтированный лифт за пару секунд довез его до шестнадцатого этажа, и вот Кирилл уже на площадке. Толкнул незапертую дверь, ввалился в коридор и остолбенел, потрясенный.
10.
- Мам, ты чего?
Кирилл подошел к матери, сидящей прямо на полу и содрогающейся от рыданий. Она прижимала к лицу руки, держа между пальцев почти дотлевшую сигарету. Сколько она не курила? Да уже лет двенадцать, кажется. Дома уже и пепельницы не было, и окурки лежали в чайном блюдце.
- Что натворил, сын?
Она подняла на сына заплаканное лицо, Кирилл сел на колени рядом. Что же они сказали ей? Какие грехи на него повесили?
- Мама, я защищал Арсентия.
- Ты убил человека, - всхлипнула мама.
Кирилл только что заметил, что лицо ее почти сухое, просто опухшее. Плакала слишком долго, довела себя до нервного срыва, и слезы уже не бежали. Точнее, ее довели эти гады.
- Они сказали, что он умер? - глухо спросил Кирилл.
- Почти. Он в коме.
