— Пусть будут острыми ваши клювы! Это моя мама вас угощает. Эй, что же вы разбегаетесь?
Отовсюду сыпались пригоршни зерен, предназначенные петухам.
Абдулла, гладя Чанбара, прибежавшего вслед за ними сюда., разглядывал петухов. Они разжирели, им стало тесно в клетках. Вскоре вокруг клеток собрались ребята в белых рубашках.
Баруменд взяла сыновей за руки, потянула к воротам.
У входа в атешгях стоял белобородый, худой высокий старец — жрец с повязкой, закрывающей рот и нос. Придерживая одной рукой полу длинной красной абы[59], другой безостановочно размахивал гранатовым прутиком. Подойдя к жрецу, Баруменд смиренно произнесла:
— Святой отец, впусти нас в атешгях.
А затем, сняв золотое украшение, прикрепленное к кончику косы, опустила его на ладонь жреца: — Святой отец, передай Мобед-Мобедану, пусть извинит меня, дома ничего другого, достойного атешгяха, не нашлось. Когда Бабек станет учиться в атешгяхе, за все отблагодарю… Мой муж Абдулла в Барде купил это в честь [рождения Бабека, а я дала обет, когда сын вырастет и повяжется поясом касти, пожертвовать атешгяху.
Жрец, невнятно прошептав молитву, помахал гранатовым прутиком над головой Баруменд и ее сыновей.
— Да примет великий Ормузд ваше приношение. — И открыл ворота. Пожалуйте, проходите. Но, сестра, обряд Верности будет совершаться во дворе.
Нет святыни прекрасней истины.
Индийская пословица
Последнее время в Золотом дворце создалось двоевластие. Халиф не считался с главным визирем, а главный визирь — с халифом. Разногласия особенно обострялись, когда речь заходила об атешгяхах. Главный визирь Гаджи Джафар настаивал на их сохранении.
— Если мы тронем их, — говорил он, — хуррамиты опять восстанут, а наше влияние в халифате и без того упало. Число врагов лучше уменьшать, чем увеличивать.
Халиф Гарун раздражался:
— Красный дьявол, да покарает тебя Мекка, которую ты посетил! Может, ты отвернулся от ислама и стал огнепоклонником?! Почему ты печешься не о мечетях, а об атешгяхах?!
Зубейда хатун, отточив дамасский клинок, занесла его над головой главного визиря Гаджи Джафара. И клинком этим был халиф Гарун. Выданная им главному визирю охранная грамота значила еще меньше, чем уверение в существовании загробной жизни.
Абу Имран, узнав о терпимости главного визиря по отношению к атешгяхам возненавидел его. По указу халифа он разрушал все хуррамитские храмы в Миматском округе. Халифские разбойники подвергли билалабадский атешгях такому разорению, что несмотря на все старания хуррамитов завершить восстановление этого священного храма оказалось невозможным. Мастера, приглашенные из Тавриза, работали целыми днями не покладая рук. Хотели, чтоб во время обряда жрецы смогли возжечь огонь в атешгяхе.
