Гарриман и Диямены работали там вместе с ныне покойным Аманом аль-Афигом, которого Гарриман забил насмерть.
Если учесть подробнейшие признательные показания последнего, от меня упорно продолжало ускользать, что именно делало это преступление загадкой.
И все же имелось в этой ситуации нечто такое, что сидящие с нами представители властей, включая Бенгид, двух офицеров службы безопасности и группу юристов, похоже, считали настоящим гордиевым узлом.
Как бы то ни было, для нее это стало достаточным основанием, чтобы затребовать меня сюда из Нового Лондона всего через три дня после начала моего годичного отпуска по медицинским обстоятельствам, который теоретически избавлял меня от вызовов на службу по любым причинам.
Ее отчаяние и озадаченность были настолько очевидными, что я ощутила их сразу, как только вышла вместе с Порриньярами из присланного за нами корабля.
Размышляя об этом, я рассеянно провела ладонью по макушке и поморщилась, ощутив колючую двухдневную щетину. Я так привыкла к волосам. Став взрослой, я никогда не носила длинные волосы, если не считать краткого пребывания в качестве почетного гостя на планете Ксана, но из-за отсутствия реального веса на макушке у меня возникало ощущение, что голова вот-вот улетит в космос. Я могла лишь гадать, как такое переносят лысые мужчины…
— Андреа?
Оценивающее выражение лица Бенгид мне не понравилось — так моя бывшая соседка по комнате в юридической школе не смотрела на меня уже много лет. Мы никогда не дружили, но она знала меня лучше, чем кто-либо, за исключением Порриньяров и еще двух-трех человек. Она наверняка ощутила во мне какие-то перемены, более глубокие, чем косметические изменения внешности.
Уклониться от расспросов я могла, лишь заговорив о текущих делах:
— Я понимаю, почему ты считаешь меня экспертом, Лайра, но я не специалист в этих вопросах. До сих пор мне тоже не доводилось расследовать дела синхросвязанных людей.
— Причина не в том, что такие, как мы, необычайно законопослушны, — пояснили Порриньяры, одновременно хитровато улыбнувшись, — а в том, что нас пока еще не очень много.
Процедура, связывающая несколько разумов, — запатентованная технология, принадлежащая конгломерату древних искусственных интеллектов, называющих себя «AIsource»[1], — считалась незаконной почти во всем пространстве Конфедерации. Связанных людей никогда не было настолько много, чтобы их не считали просто странной причудой. И даже там, где связывание не запрещалось законом, большинство так называемых цивилизованных людей полагало такую практику неестественной, извращенной.
