Прошлыми ночами мне это нравилось.
На следующее утро нас разбудил не только будильник, но и вызов на совещание по поводу каких-то таинственных новых обстоятельств, прозвучавший зловеще.
Торопливо одевшись, мы все же явились в зал суда последними. Мы с Бенгид сыграли главные роли в небольшой мелодраме, отказавшись встретиться взглядами. Легкая оттепель в наших многолетних отношениях сменилась открытой раной, чего никто из нас не хотел признавать перед лицом полудюжины юристов-функционеров, составлявших ее команду, и уж точно перед Осцином и Скай.
Порриньяры ощутили неладное. Будучи моими помощниками, они знали, что я не обязана немедленно делиться с ними профессиональной информацией, но скрыть от них личную тайну было невозможно.
— Похоже, мы приблизились к финалу, — сообщила Бенгид. — Со мной говорил кое-кто из очень больших верхов. Не могу сказать, насколько больших, но они считают себя достаточно важными персонами, чтобы закрыть следствие по уголовному преступлению ради продолжения чьего-то карманного проекта.
На мой взгляд, румяный ассистент, задавший следующий вопрос, выглядел настолько юным, что его можно было спутать с зиготой:
— И они закроют?
— Вполне возможно, — подтвердила Бенгид.
— Но это же нелепость!
— Спорить не стану, но за ними стоят некие крупные фигуры. Эти люди хотят, чтобы Гарримана и Дияменов освободили под их надзор — ради продолжения работы, прерванной убийством аль-Афига. Полагаю, если такое произойдет, то это будет приравнено к фактической амнистии. Конечно, заявление возмутительное, но они подкрепили его таким потоком трепотни о национальных интересах, что меня затошнило. На нашей стороне лишь несколько старомодных господ, считающих, что убийство — это преступление, и понимающих, что в данном случае логично потратить еще несколько дней для формулирования должного обвинительного заключения, которое не сведет факты до уровня юридической пародии. Не могу утверждать, что высокие персоны приказали мне замять убийство аль-Афига, но они вполне определенно заявили, что если я не сформулирую обвинение таким образом, чтобы оно учитывало особую природу наших обвиняемых, то все мои действия будут подвергнуты нелицеприятному разбору, а убийца — убийцы, если хотите, — будет, скорее всего, освобожден под их гарантию.
— Получается, что они действительно могут выкрутиться, — изумилась зигота.
Взгляду Бенгид позавидовала бы мифическая горгона.
— Да, Маркус, нам грозит такой исход. И не исключено, что наш преступник рассчитывал на подобный вариант.
