– В «Веджимайте». Когда Джемма и Кэт это читают, я не могу дослушать до конца.
– Не понимаю почему. – Максин опустилась на колени и, зажав щечки Мэдди, вытерла их носовым платком. Мэдди не сводила глаз с маленькой девочки в стекле и заговорщически улыбалась. – Ты же сказала, что они твои лучшие подруги.
– Вот именно! А я никогда ничего подобного не говорила.
Лин взяла ключи с журнального столика и посмотрела на Мэдди – девочка сосредоточенно вырывала страницы из журнала.
– Поцелуешь мамочку? – спросила она почти без всякой надежды.
– Нет! – Мэдди оскорбленно посмотрела на нее. Лин склонилась к девочке, но та строго подняла вверх палец и повторила: – НЕТ!
– Ну ладно… – Лин взяла портфель. – Буду часов в шесть. Мне еще забирать Кару у друзей после совещания в булочной.
– Видок у тебя ужасный, Лин, – заметила Максин.
– Спасибо, мамочка.
– Да, ужасный. Ты просто скелет – тусклая, серая, смотреть невозможно. Надо сказать, тебе это совсем не к лицу. Я всегда тебе говорю: не носи черное, но ты ведь не слушаешь. Ты взваливаешь на себя слишком много. Почему мать Кары никогда ее не берет? Почему Майкл не может настоять на своем?
– Мама, ну хватит…
Лин почувствовала, как в горле у нее защекотало. Она положила портфель и трижды чихнула.
– Аллергия, – довольно заметила Максин. – В это время года у всех вас… Схожу за лекарством.
– Некогда мне.
– Я быстро. Сядь.
Она вышла из комнаты, цокая каблуками по плиткам, и Мэдди вприпрыжку побежала вслед за ней. Лин вдруг почувствовала сильную усталость и опустилась на бежевый мягкий диван своей матери.
Она смотрела на ряды знакомых фотографий на стенах. Вот традиционная для близнецов Кеттл: Джемма в середине, Лин и Кэт по бокам. Мамино чувство равновесия удовлетворялось, когда рыжеволосая разделяла двух блондинок. Совершенно одинаковые платья, совершенно одинаковые ленточки, совершенно одинаковые позы. Три маленькие девочки, прищурив глаза, смеются в камеру. Смеялись они, конечно же, над отцом. В раннем детстве они считали его самым смешным человеком на свете.
Она слышала, как мать в кухне выговаривала Мэдди: «Нет, нельзя. Это таблетки, а не леденцы. И нечего на меня так смотреть, моя дорогая. Нечего!»
Некоторые подруги Лин жаловались, что их детей донельзя балуют любящие бабушки и дедушки. Ей же не нужно было волноваться, что Максин превысит с Мэдди некую дисциплинарную квоту. Оставить девочку с бабушкой было все равно что отправить ее на военные сборы.
