— Хорошая новость, — Хомен осушил свою серебряную чашку. — Но, когда я задал свой вопрос, то имел в виду… весь мир, полагаю. Он погибнет?
Сзасс Тэм фыркнул.
— Конечно же, нет. Думаешь, боги необходимы для существования вселенной? Это не так. Они, конечно, куда более могущественны, чем те импы, которых вызывают и заставляют себе служить заклинатели, но они просто духи, не больше и не меньше. Ранее боги уже умирали, умирали богини магии, но мир все же не рухнул. Не рухнет и сейчас. Что касается нас, мы просто должны подождать окончания всех этих несчастий.
— И что же нам делать? — спросила Азир.
— Вот что я думаю, — произнес Сзасс Тэм. — Мы должны разместить гарнизон в Крепости Сожалений. Она слишком важна, чтобы её оставить, и может сыграть ключевую роль, когда мы решим вновь перейти в атаку.
— Вы же не хотите продолжать наступление сейчас? — спросил Хомен.
— Нет. Нужно, чтобы большая часть наших войск отступила на север. Мы должны восстановить силы, определиться со стратегией и решить, какими будут наши следующие шаги. Но вы двое — солдаты. Если вы желаете предложить действовать более решительно, я готов выслушать ваши аргументы.
Азир и Хомен обменялись взглядами.
— Нет, повелитель, — произнес мужчина. — Ваш план кажется самым благоразумным.
— Хорошо. Тогда давайте обсудим детали.
* * *
Барерис спел исцеляющее заклинание, аккомпанируя себе на яртинге. Зеркало, напоминавший размытую копию барда, в молчании завис позади него.
Аота проводили в затененную палатку, завязав ему глаза. Время от времени он поднимал веки, чтобы хоть на миг увидеть окружающий мир, хотя ни один человек с нормальным зрением не смог бы ничего разглядеть в такой темноте, не говоря уже о повязках. Но от открывающейся ему картины его голова взрывалась болью, и у него не оставалось иного выбора, кроме как отступиться от своих попыток.
Он почувствовал прохладное, успокаивающее покалывание на коже лица — признак исцеляющего действия песни. Сообщалось, что у бардов тоже возникали сложности с созданием заклинаний, хотя и не такие сильные, как у волшебников.
И все же Аот сомневался, что Барерису удастся добиться большего успеха, чем тем священникам, что уже пытались помочь ему своими молитвами, и по окончании песни его предположения подтвердились. Ещё один быстрый взгляд повлек за собой очередной спазм боли, и он с шипением стиснул зубы.
— Мне жаль, — произнес Барерис. — Не знаю, чем я ещё могу тебе помочь.
— Все в порядке, — ответил Аот, хотя это было совсем не так. Он почувствовал нарастающую злость, но постарался подавить это чувство, чтобы не выплеснуть свое разочарование на друга. Несправедливо было бы винить Барериса в том, что у него не получилось добиться успеха там, где потерпели неудачу и более умелые целители.
