, бывшим «штази» и нынешней Bundesnachrichtendienst
[9] в нравственном отношении нет никаких различий, точно так же, как разоблаченные агенты этих спецслужб отличаются друг от друга разве что по идеологическим признакам. Найти Игнаца Мартиновича
[10] или Сашу Андерсона можно всегда, как можно их и разоблачить. Мартинович создал тайное республиканское общество для свержения императорской власти и сам же, еще более тайно, раскрыл собственный заговор. Саша Андерсон вступил в борьбу с социалистическим государством и сам же тайно раскрыл себя, а заодно и членов той легендарной группы, которую он создал и возглавлял. На сей раз разоблачили его. Ему не довелось, как Мартиновичу, ждать разоблачения двести лет. По крайней мере нам не придется присваивать имя Саши Андерсона проспектам и площадям. Но их разоблачение, крушение их легенды лишают нас всякой надежды на нравственное оздоровление. В лучшем случае мы будем чуть больше разбираться в принципах действия тех механизмов, которые функционируют при нашей моральной и материальной поддержке.
Не думаю, что в результате этого разоблачения какая-то секретная служба бросится искать новые методы или, паче чаяния, задумается о том, как бы сделать более нравственными приемы своей работы. Ничего нового нет и в методе разоблачений, поэтому мрачное и неизменное знание секретной службы от этого лишь укрепится. Однозначный нравственный приговор имел бы некоторые основания, если бы в свое досье могла заглянуть не только Бербель Болей[11], но и Катарина Блюм[12]. И если б могла, то, надо думать, тоже нашла бы в нем много для себя удивительного, во всяком случае уж наверняка обнаружила бы имя ближайшего своего дружка. Меня имя этого гипотетического дружка интересует меньше всего, но если бы Саше Андерсону пришлось стоять перед нами не одному, то у нас не только пропало б желание истерически тыкать пальцем в другого — мы существенно глубже смогли бы взглянуть на самих себя, на то, во что превратила всю нашу жизнь эпоха мирного сосуществования. И если мы элегантно отбросим Белля с его катарсисом, если, видя интригующие материалы из досье Бербель Болей, не вспомним о не менее интригующем досье Катарины Блюм, то вся мораль нашей истории сведется к банальному венгерскому присловью: который пес сильнее, тот суку и имеет. Что, в общем-то, справедливо, но в качестве нравственной или исторической истины еще никогда себя не оправдывало.
Отдельные досье и отдельные люди стали нынче всеобщей добычей, что тоже — лишь проявление расчетливой апатичности. Сегодня мы все можем изумляться, каким подлецом оказался другой. Нам есть чем занять себя, мы можем визжать, возмущаться, взывать к справедливости и получать удовлетворение. Но государство при этом должно работать, должны работать секретные службы, иначе народы и нации набросятся друг на друга и тогда мы едва ли сумеем сохранить хоть видимость того, что человек — не ошибка природы, что он — не жестокий монстр. Есть цена этой видимости и есть способы ее достижения. Да, начальники секретных служб — люди мудрые. И, наверное, по их расчетам не будет большой беды, даже если мне придет в голову искать ошибки в функционировании общественной системы. Они знают, что всегда существуют люди, которым в результате долгих раздумий приходит в голову какая-то новая, направленная на нравственное усовершенствование человека идеология. Эту новую идеологию, которая, разумеется, может быть и весьма старой, они будут считать враждебной до тех пор, пока им будет выгодно опираться на идеологов, заинтересованных в сохранении прежней системы. К примеру, если бы мне пришло в голову, что, учитывая ужасающие нравственные итоги предшествующего периода, необходимо наряду с сокращением вооружений и контролем за ними установить международный контроль и начать сокращение крупнейших секретных служб мира, то, наверное, я не только бы выставил себя величайшим фантастом, но и открыл на себя очередное досье.
