Прежде чем лечь, Павел опять закрестил все отверстия и успокоился; через несколько минут я услыхал его храп и, должно быть, немедленно последовал его примеру.
Ночью мне сделалось холодно; я встал и подбросил в чуть тлевший огонь сучьев, потом присунулся ближе к огню и вдруг — увидал глядевшее в окно молодое женское бледное лицо; его освещал месяц.
— Приснилось! — подумал я, повернулся на другой бок и похолодел: из второго окна глядело то же лицо. Бледная рука протянулась ко мне: запястье ее темно-зеленой змейкой обвивал браслет.
— Разбей браслет… — тихо выговорила женщина: я скорее угадал, чем расслышал эти слова.
Я молчал.
— Разбей! — с мольбой повторила она. Рука и она сама скрылись. Тут только я заметил, что комната наша полна дорогой старинной мебели из резного черного дуба. Я сел и стал внимательно рассматривать все и, когда взглянул на дверь, увидел, что на пороге двери, напряженно подавшись вперед, стоит высокий человек в длинном белом плаще и громадными горящими глазами озирает комнату: войти его не допускала какая-то невидимая сила; он стонал и хватал перед собой костлявыми руками воздух, как бы стараясь найти и отворить несуществующую дверь.
Страх охватил меня. Я сделал над собой усилие и встал. Все разом исчезло: комната была пустынна; ни в дверях, ни за окнами какого не было, да и быть не могло, так как окна находились высоко над землей… но сон был так необыкновенен и ярок, что сердце долго и крепко колотилось в груди.
С восходом солнца мы были уже на ногах и плыли в обратный путь. Павел сидел довольный и улыбался.
— Ну как, ничего не почудилось вам ночью? — осмелев при дневном свете, спросил он.
От неудобств ночевки у меня болели голова и бока и разговаривать не хотелось.
— Ничего не видал, — отозвался я.
— Это оттого, что я закрестил все входы! — убежденно ответил мой спутник. — Иначе страсть что было бы: живыми не ушли бы! В замке панны Ядвиги мы ночевали. Люди его за сто верст обходят.
Около полудня наше странствие наконец закончилось, и я с насаждением почувствовал себя, после солнцепека челнока, в мягком кожаном кресле, в прохладной комнате, за стаканом холодного белого кваса. Я поведал приятелю, что с нами произошло.
— Ты третий очевидец, который повторяет мне один и тот же рассказ, — ответил хозяин. — Правда, подробности разные, но сущность одна и та же — дама просит разбить ее браслет. По моему убеждению, ты видел не сон: ты видел сквозь сон какую-то древнюю быль. Кстати, тебе известно предание, которое связано с этим замком?
