Король и Райт — в них гораздо больше схожих черт, чем между монархом и Эдмундом, который не пожелал танцевать, а стоял, облокотившись локтем на спинку собственного трона. На его губах застыла усмешка.
— Благодарю за танец, — произнес король, делая поклон.
Полонез не закончился, но монарх пожелал удалиться. Музыка стихла, и присутствующие проводили своего побледневшего и морщившегося от боли повелителя поклонами на разнообразный лад. А я так и осталась в центре зала, превращаясь в букашку под столь многогранной гаммой взглядов, что захотелось исчезнуть.
— На что еще способна Джина эль-Берссо, чтобы заполучить корону?
Я нервно сглотнула, понимая, что Берингер стоит у меня за спиной.
«Дама должна уметь поддержать любой разговор».
Я придала лицу невозмутимость и повернулась.
— Ах, вы об этом? Ну… у меня в арсенале еще много чего, не сомневайтесь.
Он и не сомневался.
Музыка заиграла вновь, но мы оба не сдвинулись с места. Расходиться вот так, не расставив все точки над «и» не позволяла гордость, а танцевать очередной танец с ним, значит прилюдно выразить ему благосклонность.
— Боюсь, вы можете вызвать у принца интерес иного рода, — произнес мужчина.
— Признайтесь, Берингер, — довольно фамильярно проговорила я, поддавшись какому-то странному сумасшествию, — вас страшит мысль, что принц освободится от вашей навязчивой опеки.
— А вы решили ему в этом помочь? — кажется, наш милый разговор перестал нравиться Райту.
— А почему бы и нет?
— Готовы продаться ради короны?
— Очень выгодные условия, считаю, — выпалила я из вредности, — ваша жизнь стоит куда дешевле.
Это была та самая точка над «и», которую ждали мы оба.
Советник усмехнулся, и, забыв о поклоне и иных элементарных проявлениях вежливости, покинул зал. А меня терзало лишь одно желание — воды, дайте пить… умираю…
Элина подоспела вовремя, усадив меня на софу возле огромного цветка в горшке, где я с удовольствием замаскировалась бы под занавеску, но меня окружили тридцать четвертая и тридцать пятая, как же там… Камилла и Сибилла. У обеих прически выше моей на десять дюймов, ей богу. У обеих довольные до неприличия лица. Я возвела глаза к потолку, подумав: «Когда же все это закончится?»
* * *
Увы, это было только начало. Скоро я убедилась, насколько губительно оно для моей репутации.
Произошедшее на первом балу приковало ко мне внимание не только придворной знати и пышущих ядом претенденток, но и молодого принца. Не знаю, чем руководствовался сиятельный господин, когда посылал ко мне лакея с письмом следующего содержания: «Желаю видеть вас в своих покоях, леди Джина, сегодня в полночь».
