— Почему мы не развелись?
Габриэль чувствовал, что чужая жизнь мало-помалу втягивает его. Жизнь была чужой, проблемы тоже чужими, но он вдруг испытал настоятельное желание узнать эту жизнь, понять и, быть может, наладить. Он оправдывал свое желание необходимостью правдиво играть роль Александра, чувствовать себя свободно, выполняя свою миссию. Оправдывал, но при этом знал, что это не совсем так. На самом деле он чувствовал властное желание внедриться в эту жизнь. Настолько властное, что у него возникало ощущение, будто его туда толкают.
Дженна села у его кровати.
— Потому что я твой компаньон, — ответила она с сардонической усмешкой. — И я тебя держу. Ты так любишь свою фирму, что представить себе не можешь, как заодно со мной лишишься и ее тоже. Жалкая история, правда?
— Согласен, жалкая.
Они замолчали, продолжая приглядываться друг к другу.
— Элоди о тебе беспокоится, — нарушила молчание Дженна.
— А почему она не пришла?
— Она болезненно пережила то, что ты не узнал нас в прошлый раз. Я попросила ее подождать, пока тебе станет лучше.
— А если не станет?
Дженна попыталась представить себе такую возможность.
— Не знаю, что сказать. Но твоя вдумчивость вселяет надежду на лучшее.
Дженна продолжала настойчиво в него вглядываться.
— Странно, очень странно, — прошептала она.
— Что странно?
— У меня такое впечатление… Нет, конечно, даже думать смешно… Но ты мне кажешься другим…
Габриэль отвел глаза и пожал плечами:
— Амнезия…
— Нет, не только. Можно было бы думать, что амнезия загнала в темный угол твои глупость и злость и снова появится краешек того человека, каким ты был еще несколько лет назад. Но нет, дело совсем не в этом. Ты другой. Даже в тебе молодом не было теперешней твоей тонкости.
— Я что, никогда не проявлял чувствительности?
— Ты умел быть любящим, иногда нежным. Но никогда не был уязвимым.
— Я не знаю, каким я был.
— Ты как будто что-то скрываешь, — продолжала Дженна.
— Тебе снова кажется, что я притворяюсь? — проговорил Габриэль, пытаясь скрыть смущение.
— Нет, я так не думаю. Ты по-другому смотришь, у тебя глубокий взгляд. Ты здесь и… совсем в другом месте.
— Может быть, и так, — согласился Габриэль, невольно взволнованный.
Дженна отвернулась.
— Я пойду, — сказала она. — Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, спасибо. Вообще-то… Не знаю. Если что, я скажу.
Она собралась было наклониться, поцеловать, но сдержалась, помахала на прощание рукой и вышла.
* * *
В безликом боксе время тянулось медленно. Медсестра принесла обед. Габриэль к нему не притронулся. Как это — кормить совершенно ему постороннее тело? Он был занят Кларой, пытался продумать, что можно предпринять, но мысли прыгали, сбивая его с толку. Он только ясно видел цель, ради которой задержался в этом мире. А вот пути, что к ней вели, терялись в сумятице мыслей.
