Левшин не испытывал страха, но какая-то струнка все туже натягивалась, звенела в нем отголоском крика, застывшего на губах зарубленного бандитами чоновца. Наверное, этот чоновец когда-то был моряком. На груди у него, над правым соском, был наколот якорь, обвитый канатом. Рядом бандиты вырезали неровную, с пятью запекшимися лучами звезду. Чоновца привезли в Морозовскую на телеге, забрызганной грязью. Он был в одном исподнем, землисто-восковое лицо его строго и неподвижно глядело в небо…
«Ладно, — думал Левшин, — в случае чего живым не дамся. Живому у них делать нечего. Просто так не убьют… Может, еще обойдется. Бандитам сейчас тоже несладко. Глухов точно говорил: хана бандитам. Он обстановку лучше моего знает».
И Левшин снова вспоминал совещание партийного и комсомольского актива, созванное недавно окружкомом партии. Секретарь окружкома Глухов, пожилой, с лицом уставшего человека, говорил, опираясь рукой на край застеленного выцветшим кумачом стола:
— Сейчас обстановка складывается в нашу пользу. Отряды ЧК и ЧОНа сделали свое дело. Крупные банды разбиты, остались лишь мелкие разрозненные группы. Они прячутся по дальним хуторам, хоронятся на зимовниках, в глухих степных балках. Многие добровольно сдаются — истосковались по земле, по своим куреням…
— Перевертыши! — выкрикнул кто-то в заднем ряду. — Нет им веры! Отъедятся за зиму в своих куренях и опять начнут тосковать по нашей крови!
В зале зашумели. Глухов поднял руку:
— Мы не на дискуссии, товарищи. Партия дает нам боевой приказ, — он повернул голову в ту сторону, откуда раздался выкрик. — А тебе, товарищ, отвечу так: вера тоже наше оружие. Это матерые бандиты ни во что не верят. А мы — большевики, ленинцы. Нам нельзя не верить, — сказал Глухов, и в зале снова стало тихо. — Так вот какая теперь задача: усилить пропагандистскую работу среди казаков. Всем коммунистам и комсомольцам отправиться на хутора. Если нужно — проникать в стан врага. Отрывать колеблющихся от офицерской верхушки. Возобновлять родственные связи, старые знакомства… Мы должны использовать зимнюю передышку для полной ликвидации бандитизма. Ясно, товарищи?
— Ясно! — одним коротким выдохом отозвался зал.
Левшин и Полонский должны были пробраться на хутор Юдин. В ЧК им выдали документы инспекторов окрстатбюро. На хуторе ребят ждал коммунист Макаров, фронтовик, вернувшийся домой без ноги. Но прежде чем разыскать его, нужно было осмотреться. По сведениям ЧК где-то в этом районе скрывался полковник Беленков. Он пытался уйти за границу, но не вышло. Теперь он подался подальше от Ростова. Тот, кто попадал к нему в руки, не мог надеяться на легкую смерть.
