По дороге Тишковский, который уже и раньше бывал у полковника Назарова, рассказал Борису все, что удалось ему выяснить относительно человека, называвшего себя таковым.
— Собственно говоря, — закончил свой рассказ Тишковский, — знают кое-что об этом двое — прапорщик Ремизов, его адъютант, и хорунжий Говорухин. Ремизову это выгодно, хорунжий же знает, но молчит.
— У меня, между прочим, был разговор с ним по этому поводу, — заметил Борис.
— Знаю! — Тишковский улыбнулся. — Потому и послали меня тогда в отряд. Молодец ты парень! Немного времени здесь, а многое успел сделать.
— Ну, не очень, — ответил Борис. — Главное еще спереди…
Они остановились на хуторе Курган, где располагалась передовая застава назаровского войска. Через нарочного вызвали полковника, и тот вскоре приехал в пролетке, запряженной парой лошадей.
Перед Борисом стоял невысокий плотный человек с бритой головой. На одутловатом его лице, бесформенном и расплывчатом, поблескивали, словно вспышки дальней ружейной перестрелки, маленькие злые глаза.
— Это что? — спросил он, выслушав Бахарева. — Обязательно мне прибыть или, может, прапорщик один съездиет? — Он обернулся и глянул на Ремизова.
Борис обратил внимание на слово «съездиет» — и как это могли здесь принять его за полковника? Щелкнув каблуками, адъютант князя Ухтомского сказал:
— Никак нет, ваше высокоблагородие! Генерал приказал быть вам лично. — И, понизив голос, добавил: — Предстоит чрезвычайно важное совещание. Без начальника округа этот вопрос не может быть решен.
— Да у меня и тут дела!
— Оставьте их прапорщику — генерал приказал, чтобы никаких самостоятельных выступлений не предпринималось. Итак, в путь, полковник! — Бахарев четко повернулся и пошел к пролетке, следом Тишковский. Словно завороженный, пошел за ними и Назаров. Впоследствии, вспоминая этот миг, он никак не мог объяснить себе, какая сила толкнула его тогда в пролетку.
— Ведь чуял — не надо ехать! — стукнув кулаком по столу, сказал он через несколько часов, когда уже сидел в кабинете Николаева. — Так ведь словно нечистая сила толкнула.
— С князем потолковать захотелось, — сказал Зявкин. — Это мы понимаем. Итак, значит, честь имеем с полковником Назаровым? Разговор у нас будет короткий: сейчас вы напишете приказ — отряду сдать оружие, рядовым казакам разъехаться по домам, пройти в исполкомах регистрацию и мирно трудиться. Офицерам явиться с повинной в следственную комиссию. Кто не участвовал в убийствах коммунистов и советских работников, будет амнистирован. Ясно?
