Со стороны можно было подумать, что это трудится над дневниками своих учеников добросовестный и строгий учитель-холостяк. Впрочем, и по документам аккуратный старичок значился отставным учителем Константином Ивановичем Кубаревым, проживающим здесь, в Нахичевани, вместе со своим родственником гражданином Лаухиным.
Перо старика быстро бежало по бумаге — плотному листу, вырванному из конторской купеческой книги. На переплетение красных и синих линеек ложились ровные строки угловатых букв. Они выстраивались словно солдаты хорошо подобранной команды:
«Ввиду продолжающих поступать сведений о новых формированиях отрядов и частей по штабу «Армии спасения России» и также ввиду недостаточной осведомленности этих частей и слабой между ними связи сим предлагаю:
1. Все формирования производить с сохранением служебной военной тайны.
2. Всем начальникам отрядов всеми им доступными мерами озаботиться установлением связи друг с другом.
3. Начальники формирующихся и уже готовых к выступлению отрядов сносятся с Ростовским центральным управлением лично или при посредстве для этого назначенных офицеров связи, кои должны быть лично известны начальникам отрядов.
4. Оружие, снаряжение и предметы путевого довольствия в первое время заготавливаются своими средствами и по возможности в местах формирования и расположения отрядов.
5. Моментом и сигналом общей боевой готовности назна…»
Перо прекратило свой бег. Несколько секунд настороженно повисло над незаконченной строкой. Из передней слышался стук в наружную дверь. Старик неторопливо взял недописанный лист и, открыв в толстой верхней доске стола потайную дверцу, спрятал его внутрь.
— Степан, — позвал он сильным с хрипотцой голосом. В приоткрытую дверь всунулась усатая физиономия. — Пойди посмотри, кто там.
В передней послышалась какая-то возня, приглушенный голос. Старик встал, обнаружив свой высокий рост, и легко шагнул к стоявшей в той же комнате кровати. Он выхватил из-под подушки новый вороненый маузер и, сунув его под пиджак, сел на постель. В тот же самый момент дверь открылась, и в ней появился Беленков. Он едва стоял на ногах, одежда на нем была изорвана и испачкана землей.
Хозяин комнаты встал ему навстречу.
— Боже, что с вами, Александр Игнатьевич? — спросил он.
— Только что, — выдохнул Беленков, — убит поручик Милашевский! Ради бога, воды! Мне пришлось бежать…
Старик и усатый Степан молча смотрели на гостя, не двигаясь с места. Беленков переводил взгляд с одного на другого, силясь понять причину их молчания. Наконец он понял.
