Я согласно киваю.
– Ага. Наш человек. В бригаде начал служить со срочки в УРСН. Как раз под Карабах влетел. После дембеля поступил в военное училище и уже лейтенантом вернулся. Правда, в Группе спецназа тогда должностей вакантных не было, и он к нам, в разведку, на мой взвод встал. Правильный мужик. Никого попусту не гнобил, но и панибратства не разводил. Да и в Чечне себя показал… Короче, дело с ним иметь можно. А комбриг… генеральский сы́ночка, в самом худшем из возможных вариантов. Много гонору и связей, мало реальных знаний и умений.
– Понятно, – задорно фыркнул Тимур. – Ну, значит, с замом, мы не гордые.
– Угу, а мы вместо этого – до сих пор тут. Кстати, Зиятуллин вот-вот дальше по своим делам двинет, а мы тут пока что за старших в лавке остаемся.
– Задачи? – серьезным тоном интересуется немногословный, как всегда, Буров.
– Дожидаемся подкрепления, разгружаем все, что они привезут, организуем перевооружение местных на автоматы, по-быстрому пытаемся сколотить из здешнего ополчения хоть что-то напоминающее воинское подразделение. Чтоб не страшно было им автоматическое оружие оставлять. А, да, еще радиосвязь с Отрядом налаживаем…
– Понятно… Фигня делов – начать да закончить. С чего начать думаешь? С наших?
– Ты, Андрей, прямо мысли читаешь, – развожу руками я. – Именно с этого начать и планировал. Но что-то у меня на этот счет нехорошие предчувствия. Ты хоть одну знакомую физиономию среди местных увидел?
– Нет, – отрицательно мотает головой Андрей, – ни одного из наших бывших…
– И это не есть хорошо, как мне кажется. Ладно, пошли родителя моего отловим, пообщаемся.
Отца мы нашли возле автобусной остановки, рядом с основательной кучей извлеченных из бандитских джипов трофеев. Ответ на мой вопрос звучит неутешительно: никого из бывших омоновцев в Осинниках нет.
– Мы ж, сын, не дурнее паровоза: как сообразили, что дело плохо, – сразу по вашим рванули. Как ни крути – и опыт у ребят посерьезнее нашего, и выходы на тот же Отряд… А там – облом за обломом. Никого нет. Кто на работе, кто на службе. Но все – в Москве. Пробовали дозвониться – дохлый номер, никто трубку не берет. А потом так и совсем связь вырубилась.
Да, плохо дело. Наши, по большей части, подались или в личную охрану к московским богатеньким буратинам, или на офицерские должности в столичную же милицию. Кто в ППС, кто в ОВО. Некоторые – операми в уголовный розыск и БЭП. И, похоже, в самый замес там попали. Как тот же Перебийнос – один выживший из целого Отдела. В самом начале, когда никакой информации еще не было, когда мертвецов считали просто агрессивными буйнопомешанными и пытались задерживать и доставлять… В общем, шансов на выживание было немного. Жалко парней… Бывают моменты, когда сам ты можешь быть насколько угодно крутым, но вот просто сложились обстоятельства не в твою пользу – и все, хоть ты убейся. Вот нарвался б я на зомби не в рабочую смену в составе взвода в Ивантеевке, а… ну, не знаю… был бы это мой выходной, поехал бы я в Москву… Прямо рисуется картина маслом: вагон метро, остановка посреди перегона, и пара-тройка… да что там, и одного бы хватило… свеженьких покойничков в вагоне. Все, хана. Оружия – нет. Понимания ситуации – нет. И даже спину прикрыть – некому. Зато гражданских от буйного психа защищать рванулся бы не раздумывая. Ну, собственно, на том бы все для меня и кончилось… М-да, неприглядная такая перспективка нарисовалась, аж нехорошо на душе стало. Опасаюсь, что с парнями что-нибудь в этом же духе и приключилось, если не хуже.
