После Галиных слов «клумба» глубоко задумалась, разговор мало-помалу заглох. Только шуршала бумага разрываемых пачек да негромко клацали один о другой загоняемые в магазины патроны. Грушин и разведчики вышли на улицу и чем-то непонятным там занимались. Сначала неторопливо, судя по негромкому бубнежу голосов за металлической стеной, прошли по всему периметру ангара, потом один из разведчиков явно залезал зачем-то на округлую стену и гремел по железной крыше подошвами ботинок. После этого Грушин и один из ребят, тот, которого он отводил в сторону первым и с которым о чем-то довольно долго переговаривался, тянули по балкончику, что изнутри опоясывал ангар по кругу, через узкие окна почти под крышей, тонкие, чуть толще суровой нитки, золотистого цвета проводки. Затем, когда уже начало понемногу смеркаться, Николай Николаевич поставил двоих разведчиков в караул и отправил оставшуюся троицу и девушек ужинать и спать. А сам долго возился на столе своей кондейки с какими-то небольшими коробками, к которым подключал в одному ему понятной последовательности эти самые золотистые проводки.
Железный Макс пытался было прямо с балюстрады, не отходя от окошка, у которого дежурил, травить байки девушкам, расположившимся парой метров ниже него – в спальниках на ящиках, но Грушин рыкнул на него так, что балагур только сделал страшные глаза и бдительно уставился в сгущающийся за окном ночной мрак. Да, похоже, не для всех дядя Коля – добрый дядюшка. Для некоторых вон – очень даже строгий.
Женька некоторое время ворочалась на непривычно жестких после провисшей панцирной сетки ящиках, но потом как-то незаметно для самой себя задремала…
– На месте! На месте, кому сказано?!
Подскочившая от громкого предупреждающего крика Женька больно тюкнулась локтем о какой-то ящик и тихо ойкнула. Что это? Что случилось?
Вместо ответа на эти невысказанные вопросы снаружи грянул нестройный залп. Металлические стены ангара загудели, словно гигантский барабан на шоу «Ямато».
– Ах ты ж…!!! – не стесняясь в выражениях, снова заорал Макс. – Тревога! К бою!!!
Прямо над головами девушек загрохотал автомат, а вокруг, отскакивая от ящиков и полок, запрыгали обжигающе горячие гильзы.
п. Осинники, 31 марта, суббота, вечер – ночь
Артем Панин, штатный гранатометчик зиятуллинской роты, низкорослый белоголовый крепыш, едва отслуживший срочную и только-только вернувшийся с первоначалки в Расторгуевском учебном центре, принимая назад «шайтан-трубу», лишь восхищенно цокает языком:
