– Вижу, поняла.
– Хорошо, что поняла. Теперь – попробуй сама.
Женька, приняв из рук Грушина пистолет-пулемет, не спеша повторила движение, которое ей только что продемонстрировал старший прапорщик.
– Нормально, – удовлетворенно кивнул тот. – Теперь усложним задачу. Прежде чем перенести палец на спуск, нужно еще и снять оружие с предохранителя. Справишься?
Немного осмелевшая Женька только тихонько фыркнула и уже немного быстрее выполнила требуемое. Похоже, не зря она накануне измусолила себе палец, а Грушин отгибал излишне тугой предохранитель. Получилось быстро и вполне сноровисто.
– Молодец, – снова похвалил ее кладовщик. – А теперь, Эухения, вставай вон в том углу и, целясь в стену, неторопливо повторяй это движение три тысячи раз.
В первый момент Женька решила, что или она ослышалась, или Грушин оговорился, и удивленно уставилась на старшего прапорщика.
– А ты как думала? – хмыкнул он в ответ на ее немой вопрос. – Мастерство – результат упорного труда. Автоматизм в действиях только так выработать и можно – монотонным и многократным повторением. Долго, утомительно – согласен. За один раз точно не управишься. Тебе б для начала хотя бы тысячу повторений за сегодняшний день осилить. Но ничего лучше пока просто не придумали. Так что крепись, красавица. Как говорится, труд превратил обезьяну в человека…
– Ага, чтобы чуть позже превратить его в лошадь… – грустно вздохнула Женька и покорно поплелась в указанный угол.
Там, встав поудобнее, вскинула «Кедр» к плечу, подняла на один щелчок вверх округлый флажок предохранителя и, соскользнув указательным пальцем по холодному металлу и перенеся его на спусковой крючок, прицелилась в застарелое пятно на стене. Опуская пистолет-пулемет и убирая палец со спуска, она чуть слышно прошептала себе под нос:
– Раз.
Да, похоже, ближайшие несколько часов обещают стать весьма запоминающимися. Главное теперь – со счета не сбиться.
В общем, изготовкой для стрельбы из пистолета-пулемета в положении «стоя» Женька прозанималась – за вычетом обеда и… ну, в общем, нужно было еще пару раз отойти ненадолго – почти до ужина. Зато смогла честно заявить, что назначенную Грушиным тысячу повторений сделала. За что и удостоилась от него еще одной похвалы.
– Молодчина, Эухения! Я думал – сломаешься и скиснешь. А ты, я погляжу, настырная. Это хорошо! В такие времена, как сейчас, характер нужен твердый. А иначе – пропадешь ни за понюшку табаку.
Уже прощаясь, Женька решилась задать старшему прапорщику очень волновавший ее с самого утра вопрос:
