25 Марта Покотиловъ и неизвѣстный, подъ видомъ торговцевъ съ лотками, вышли съ бомбами на предполагаемый путь проѣзда, но министра не встрѣтили. Второй выходъ ихъ не состоялся, потому что Покотиловъ 31 Марта погибъ отъ взрыва у себя въ номерѣ въ Сѣверной гостиницѣ въ то время, какъ онъ снаряжалъ запаломъ разрывной снарядъ. Съ нимъ погибъ большой запасъ динамита «Боевой Организацiи».
Новая неудача въ Петроградѣ и смерть Покотилова такъ подѣйствовали на «Боевую Организацiю», что находившiеся въ Петроградѣ ея члены скрылись и рѣшили было оставить временно выступленiе противъ министра, но скоро какъ ихъ предположенiе, такъ, и предположенiе всей группы Савинкова, было измѣнено.
Весною въ Харьковѣ состоялся съѣздъ главныхъ членовъ «Боевой Организацiи», на которомъ былъ выработанъ слѣдующiй планъ дѣйствiй. Прежде всего было рѣшено устранить министра. Боевикъ, стоявшiй 18 Марта на углу Рыбнаго переулка, убiйца уфимскаго губернатора рабочiй Дулебовъ, Каляевъ и еще одинъ неизвѣстный боевикъ должны были вести наблюденiе за проѣздами министра по улицамъ, первые какъ разносчики-продавцы, вторые извозчиками. Савинковъ долженъ былъ нанять богатую квартиру въ Петроградѣ и поселиться тамъ съ женой — Дорой Бриллiантъ, съ лакеемъ — Сазоновымъ и кухаркой — какой-то старой революцiонеркой. Дальнѣйшее должно быть рѣшено позже, послѣ всѣхъ установокъ наблюденiя. Разъѣхавшись, боевики принялись за осуществленiе намѣченнаго плана. Савинковъ, подъ видомъ богатаго англичанина, поселился на Жуковской улицѣ съ Дорой Бриллiантъ, котоаря играла роль бывшей пѣвицы «Буффа». За лакея былъ Сазоновъ, кухаркой же намѣченная заранѣе революцiонерка. Всѣ они отлично играли свои роли. Широкое даванiе на-чай барина, услуживанiе старой кухарки дворникамъ, подлаживанiе и обходительность лакея къ швейцару и прислугѣ другихъ квартиръ создали благопрiятную для террористовъ обстановку въ домѣ. Въ то же время назначенные для наблюденiя за министромъ боевики выполняли свое дѣло умѣло и съ энергiей. Вотъ какъ описываетъ эту работу въ своихъ запискахъ Савинковъ.
«Между тѣмъ, наше наблюденiе шло своимъ путемъ. Х., Дулебовъ и Каляевъ постоянно встрѣчали на улицѣ Плеве. Они до тонкости изучили внѣшнiй видъ его выѣздовъ и могли отличить его карету за сто шаговъ. Особенно много свѣдѣнiй было у Каляева. Онъжилъ въ углу, на краю города, въ комнатѣ, гдѣ кромѣ него, ютилось еще пять человѣкъ, и велъ образъ жизни, до тонкости совпадавшiй съ образомъ жизни такихъ-же какъ и онъ, торговцевъ въ разносъ. Он не позволялъ себѣ ни малѣйшихъ отклоненiй: вставалъ въ 6 часовъ и былъ на улицѣ съ 8-ми утра до поздней ночи. Дома, у хозяевъ, онъ скоро прiобрелъ репутацiю набожнаго, трезваго и дѣловитаго человѣка. Имъ, конечно, и въ голову не приходило заподозрить въ немъ революцiонера. Плеве жилъ тогда на дачѣ, на Аптекарскомъ островѣ, и по четвергамъ выѣзжалъ съ утреннимъ поѣздомъ къ Царю, въ Царское Село. Главное вниманiе при наблюденiи и было сосредоточено на этой его поѣздкѣ и еще на поѣздке въ Марiинскiй дворецъ, на засѣданiя Комитета Министровъ, куда Плеве ѣздилъ по вторникамъ. Всѣ члены организацiи, т. е. Х., Каляевъ, Дулебовъ, вновь прiѣхавшiй Y., и очень часто кто либо изъ насъ — Дора, N
