Если завтра война. «Арабская весна» и Россия | страница 33
Но вот внутри этой группы есть один объединяющий её признак – ислам. Основная часть «этночужаков» – выходцы из исламских регионов и стран. В значительной степени малограмотные, плохо образованные, с накапливающимся раздражением и ненавистью к местным жителям и власти. Положение пока спасает ротация этой группы – немалая часть людей приезжает на заработки, работает, уезжает. Затем возвращается вновь. Недовольство купируется определенным сбросом негатива вне мегаполисов. Тем не менее, как раз эта группа и является предметом интереса сторонников радикальных исламских идей.
Если отвлечься от демонизации исламских радикальных идей, то определенная здравая идея в них присутствует. Идея социального равенства и справедливости, возврата к изначальным ценностям, очищение от скверны бид'а (новшеств). Будь это идеология отшельнических общин в пустыне – возможно, они несли бы конструктивное начало. Более того – как раз эти идеи и стали идеологическим обоснованием для сборки целого государства – Саудовской Аравии, так что обвинять салафизм в неконструктивизме как минимум некорректно.
Проблема в том, что Россия – не Саудовская Аравия. И сторонники радикальных исламских идей сталкиваются с задачей внедрения себя в совершенно иные чуждые и враждебные им условия. Мало того – даже конфессионально близкие мусульмане иных мазхабов враждебны им ничуть не меньше – а во многом и гораздо сильнее. Внутривидовая борьба, как известно, всегда ожесточеннее межвидовой.
При всём при этом для России угроза распространения радикальных исламистских идей не выглядит фатальной. В традиционных исламских регионах привносимые извне идеи исламского радикализма практически нежизнеспособны – так как носят вненациональный характер. Сталкиваясь с жестким национализмом и идеями сепаратизма местных исламистов, вненациональные идеи неизбежно становятся аутсайдерами – и на примере Чечни можно сказать, что «ваххабизм» так и не сумел прижиться на её почве. Видимо, и в Поволжье угроза внешнего влияния радикальных идей слишком демонизирована – как и всё чуждое и непонятное. Местные элиты охотно используют угрозу радикального исламизма в борьбе с федеральной властью – однако при этом отдают себе отчёт в бесперспективности этих идей по сравнению с националистическими и местническими.
Единственная группа, распространение идей радикального ислама в которой выглядит угрожающей – это как раз этночужаки мегаполисов. Как раз для них национальные различия имеют меньшее значение (хотя оно существует и весьма велико), чем объединяющий признак единой веры. Во всяком случае, в столкновениях между собой национальный признак превалирует – и мы видим массовые драки узбеков и киргизов в Москве, однако в противостоянии с коренным населением национальные отличия уходят на второй план.
