И чтобы залить свое горе, старик Джурач заворачивает в сельскую корчму и там напивается до бесчувствия за упокой души Королевича Марко. А наутро отправляется к нашему пономарю Глише и требует, чтобы тот читал ему песнопения о Королевиче Марко.
— Да смотри, Глиша, как бы у тебя по нечаянности Королевич Марко в темницу не угодил, отведаешь тогда моего кизилового посоха!
Глише хорошо известен вспыльчивый нрав его друга, и он внимательно следит за выбором куплетов. Но вот однажды пономарь в подпитии возьми да и начни читать следующие строки:
Взлютовал тут Муса Кесе́джия,
Повалил героя на зеленый луг,
Оседлал он грудь богатырскую,
Королевича Марко поверженного…
Не успел пономарь произнести последние слова, как Джурач вскочил, точно лев, схватил чтеца за шиворот и за пояс, брякнул его об землю, взгромоздился ему на грудь и прокричал:
Обожди-ка ты, Муса Кеседжия,
Вероломную победу свою праздновать.
Есть у Марко один верный друг —
Побратим его Карабардакович!..
Видит церковная крыса, что настал его черный час, и выдвинул в свою защиту такую песню:
Заклинаю я тебя святым господом,
Пощади ты меня, Карабардакович,
За героя Марко Королевича
Три мешка отвалю тебе золота!..
Подобное обещание оказывает свое действие. Джурач поднимается, извлекает Глишу из дорожной пыли, а тот кидается за новой бутылью ракии, к которой они и прикладываются до тех пор, покуда старина Карабардакович, воодушевившись и повеселев, не заводит новый стих:
Во святой ли во день поминовения
Светел ликом был мой сердечный друг.
Тяжела в бою была палица
Моего побратима Глигория!
Когда же, преисполненный боевого духа, старый отправляется домой, пономарь Глиша провожает его напутственной песней, которую он бормочет себе в бороду:
Отвалил наконец Карабардакович,
Восвояси за гору отправился,
Так бы больше глаза мои не видели
Моего мучителя Джурача…
Кроме любви к Королевичу Марко, у Джурача была еще одна великая и неизменная любовь: ко всей школьной детворе. Всем было хорошо известно, покуда ты учишься в школе, даже в каникулы, ты находишься под покровительством и опекой бывшего гайдука Джурача Карабардаковича. Он выгораживал ребят перед жандармами, перед полевым обходчиком, перед лесником и даже ограждал от родительского гнева.
Увидит старина Карабардакович, как какой-то родитель тащит своего сына за руку, собираясь задать ему взбучку, и сейчас же кидается мальчишке на выручку:
— Эй, ты, остановись! Не смей трогать этого мальца!
— Этот малец табак у меня таскает! — жалуется на бедокура отец.
