— Пришла посмотреть на мой маленький форт, Констанция? — выкрикнул с укреплений Эйрик.
Джез видела, что командующий, с которым она разделила постель, расплылся в ухмылке от уха до уха. Сама она укрылась за стеной и молила о чуде всех известных ей богов, чьи имена приходили на ум.
— Что-то ты не особо гостеприимен, Эйрик. Как насчет открыть ворота и впустить меня как доброго гостя?
— Увы, но сейчас у нас полно шлюх, Констанция. Тебе места не найдется.
— О да, я вижу. Три сотни шлюх, как доложили мои разведчики. Хоть кто-нибудь из них знает, как правильно держать меч?
«О, эти подтрунивания командиров перед битвой… Как прелюдия без продолжения».
— Одна так точно. — Эйрик скалился, словно волк. — Со мной тут твоя давняя подружка. Уверен, ты помнишь Джеззет Вель’юрн.
«Зачем, Эйрик? Зачем?»
Тишина. Казалось, она длилась целую вечность, прежде чем наконец раздался ответ:
— Где? Покажись, тварь.
Джеззет горько вздохнула. Как же ей хотелось, чтобы Эйрик не говорил Констанции о ней… И вдруг Джез поняла, что взгляды всех людей на укреплениях устремились на нее. Прятаться больше не выйдет.
Она поднялась и легонько махнула рукой в сторону фигуры внизу. «Дурацкий жест. Словно машешь старому другу». Лошадь Констанции нервно топталась на месте, чувствуя гнев хозяйки. Женщина-командир ничуть не изменилась — такая же крупная, как большинство мужчин, она почти не уступала Эйрику ни в росте, ни в мускулатуре. Натренированное тело воительницы обтягивал алый кольчужный доспех, а ее длинные, неопределенного цвета волосы были собраны в хвост. Бледно-багровый шрам пересекал левый глаз, упираясь прямо в линию волос.
— Как твой глаз, Констанция?
— Не так хорошо, как раньше, Джез, но все еще помнит твое сучье лицо.
Ничего удивительного — последним, что видел этот глаз, был кончик меча Джеззет.
— Могло быть хуже! — выкрикнула Джез. — Вспомни лицо своей милашки. Как там ее звали?
— Катерина, — подсказал Эйрик, и его улыбка стала еще шире.
— Точно, — продолжала Джез. — Совсем забыла. Кем она была тебе, Констанция? Сестрой, любовницей или всем сразу?
Если бы взглядом можно было убивать, то сердце Джеззет уже взорвалось бы в груди. Но в жизни такого не бывает, и сейчас девушка, стоя за стеной на высоте тридцати футов, чувствовала себя достаточно храбро, чтобы открыто плевать в лицо вражеской военачальнице. Для полноты картины она улыбнулась так мило, как только смогла.
— Все еще раздвигаешь ноги перед каждым мужиком в Диких Землях, а, Джез?
