Он быстро сунул на место маленький кусочек минарета[47], потом взял другой, который раньше считал частью полосатого тента, теперь же было ясно, что это кошачья спина, и в заключение положил на место недостающий кусочек заката, который, совсем как в пейзаже Тернера[48], оказался неожиданно розовым, хотя все рядом лежащие фрагменты были оранжевыми.
«Если бы знать, что искать, все было бы куда проще, — подумал Пуаро. — Но что искать — неизвестно. Вот и ищешь не там, где надо, и не то, что надо». Он с досадой вздохнул и перевел взгляд с законченной картинки на кресло, стоявшее у другого края камина, в коем уже с полчаса восседал инспектор Бланд. Гость Пуаро пил чай с печеньем (квадратной формы) и с грустным видом рассказывал о злосчастном расследовании. Он приехал в Лондон по служебным делам и заодно решил навестить Пуаро: хотел узнать, не появилось ли у того каких-нибудь новых идей. Он изложил и свои собственные предположения, которые в общих чертах показались Пуаро вполне резонными. Он считал, что инспектор Бланд верно и беспристрастно оценивает ситуацию.
Шла уже пятая неделя с момента происшествия в Насс-хаусе. Однако расследование, по сути, так и не сдвинулось с мертвой точки. Тело леди Стаббс не обнаружили. Поиски самой леди Стаббс, на случай, если бы она была все-таки жива, тоже не дали результата. Имеющиеся же факты, по мнению инспектора Бланда, никак не оставляли надежды на то, что она жива. Пуаро тоже так считал.
— Ведь тело могло и не вынести течением, — рассуждал Бланд. — А поскольку оно столько времени находится в воде, то сами понимаете… Теперь даже если оно и появится, то опознать его будет очень трудно.
— Есть и третий вариант, — заметил Пуаро. Бланд кивнул.
— Я об этом думал, — сказал он. — И, собственно, не перестаю думать. Вы имеете в виду, что тело там, в имении, но спрятано в таком месте, где нам и в голову не приходит искать. Что ж, такое очень даже возможно. Дом старинный, территория огромная, наверняка там есть места, о существовании которых никто из посторонних и не подозревает. Кстати, — немного помолчав, сказал он. — На днях был я в одном доме. Там, знаете, во время войны построили бомбоубежище: весьма непрезентабельное сооружение у стены дома, а из него проделали ход в подвал. Ну вот, война закончилась, убежище за ненадобностью обветшало. Что с ним делать? Ну и насыпали на него земли, навалили камней и сделали нечто вроде альпийских горок. Прогуливаясь теперь мимо этих горок, вы и не подумаете, что когда-то тут было бомбоубежище и что под землей есть помещение. Кажется, что тут всегда были горки. В подвале у них хранятся ящики с винами, а позади ящиков так и остался проход в убежище. Такая вот штука. Проход в такое местечко, о котором не известно никому из посторонних. Я и подумал: не может ли под домом в поместье существовать такая вот «нора священника»
