Заканчивая свое выступление, сэр Эрнст заявил, что имеющиеся улики свидетельствуют не только против его подзащитного: скажем, роль мистера Лоуренса в этом деле выглядит более чем подозрительно.
Слово предоставили Джону.
Он очень складно и убедительно (хотя и не без помощи сэра Эрнста!) рассказал, как все произошло. Анонимная записка, показанная присяжным, а также готовность, с которой Джон признал участие в ссоре с матерью и свои финансовые затруднения, произвели большое впечатление на присяжных.
— Теперь я хочу сделать заявление, — сказал Джон. — Я категорически возражаю против обвинений, выдвинутых сэром Эрнстом против моего брата. Убежден, что Лоуренс совершенно невиновен.
Судья одобрительно кивнул, и, заметив это, сэр Эрнст чуть заметно улыбнулся.
— Подсудимый, — обратился к Джону мистер Филипс, — я не понимаю, как вы сразу не догадались, что служанка перепутала ваш голос с голосом мистера Инглторпа? Это очень странно!
— Не вижу здесь ничего странного. Мне сказали, что днем произошел скандал между мамой и мистером Инглторпом. Почему же я должен был в этом усомниться?
— Но когда свидетельница Доркас в своих показаниях процитировала несколько фраз, вы не могли их не вспомнить!
— Как видите — мог.
— В таком случае, у вас на удивление короткая память.
— Удивляться тут нечему. В пылу спора мы говорили много лишнего, и я старался не обращать внимание на мамины слова.
Мистер Филипс недоверчиво покачал головой.
— Ладно, оставим пока эту тему. Скажите, вам не знаком почерк автора анонимной записки?
— Нет.
— А вам не кажется, что почерк подозрительно напоминает ваш собственный, чуть-чуть, впрочем измененный?
— Нет, не кажется!
— А я утверждаю, что вы сами написали эту записку.
— Я?! Для чего?
— Чтобы иметь неопровержимое алиби! Вы назначили самому себе свидание в уединенном месте, а для большей убедительности — написали эту записку.
— Вы хотите меня оклеветать!
— Нет, но почему, скажите на милость, я должен верить, что в тот вечер вы находились в каком-то сомнительном месте, а не покупали стрихнин?
— Но я не покупал стрихнин!
— А я утверждаю, что покупали!
— Это ложь!
— Тогда я предоставляю присяжным самим сделать выводы из поразительного сходства почерка, которым написана эта записка, с почерком самого мистера Кавендиша!
С видом человека, исполнившего свой долг, мистер Филипс возвратился на место, и судья объявил, что следующее заседание состоится в понедельник.
Я взглянул на Пуаро. Он выглядел крайне расстроенным.
