— Что вы хотите сказать?
— Я хочу сказать, что покидаю Стайлз навсегда.
— Вы с Джоном купили другой дом?
— Нет, Джон, наверное, останется здесь, но я скоро уеду.
— Вы хотите его оставить?
— Да!
— Но почему?
После долгого молчания Мэри тихо ответила:
— Потому что для меня дороже всего… свобода.
Я подумал о девственных лесах, о полях и реках, обо всем, что именуется свободой для такого человека, как Мэри Кавендиш. Но в своих бедах она виновата сама, — лишь гордость и высокомерие не позволяют Мэри жить счастливой семейной жизнью.
Вдруг она всхлипнула и тихо произнесла:
— Стайлз — это тюрьма.
— Я понимаю, но, Мэри, вы поступаете слишком опрометчиво.
— Опрометчиво? Вы просто ничего не знаете!
И тут я сказал фразу, о которой сразу пожалел.
— Вам известно, что доктор Бауэрстайн арестован?
Лицо Мэри мгновенно стало холодным и непроницаемым.
— Джон заботливо сообщил мне об этом сегодня утром.
— И вы знаете причину ареста?
— Конечно. Он же немецкий шпион! Манинг давно его подозревал.
Мэри говорила совершенно спокойно. Неужели арест Бауэрстайна ее нисколько не волнует? Она взглянула на цветочную вазу.
— Цветы уже совсем завяли. Надо срезать новые.
И, еле заметно кивнув на прощание, она вышла в сад.
Да, наверное, Мэри безразлична к судьбе Бауэрстайна. Не может же она до такой степени скрывать свои чувства!
На следующее утро ни Пуаро, ни полицейские в усадьбе не появлялись. Зато к обеду разрешилась загадка последнего из четырех писем, отправленных миссис Инглторп в тот роковой вечер. Не сумев в свое время определить адресата, мы решили не ломать над этим голову — рано или поздно все прояснится само собой. Так и случилось. Почтальон принес письмо, отправленное французской музыкальной фирмой. В нем говорилось, что чек миссис Инглторп получен, но, к сожалению, ноты, которые она просит, разыскать не удалось. Итак, наши надежды на то, что четвертое письмо поможет пролить свет на убийство, оказались напрасными.
Перед чаем я решил прогуляться до Листвэйз и сообщить Пуаро про письмо, но привратник сказал, что мой друг снова уехал. — Опять в Лондон?
— Нет, сэр, на этот раз в Тэдминстер. Сказал, что хочет навестить какую-то леди. Она там в госпитале работает.
— Вот болван! — воскликнул я, раздраженный забывчивостью Пуаро и тем, что напрасно сходил в Листвэйз — Я же говорил ему, что по средам Цинция не работает. Ладно, когда мсье Пуаро вернется, скажите, что его ожидают в Стайлз.
— Хорошо, сэр, я передам.
Весь вечер я ожидал прихода Пуаро, но он так и не появился. Не было его и на следующий день.
