Я решил откровенно поговорить с Джоном. Пусть он сам решает, надо ли сообщать об аресте Бауэрстайна.
Услышав эту новость, Джон даже присвистнул от удивления.
— Вот тебе и Скотланд Ярд! Так, значит, ты был прав, утверждая, что Бауэрстайн — убийца. А ведь я тебе не поверил!
— И зря! Я же говорил, что все улики против него. Ладно, давай лучше решим, стоит ли говорить об аресте или подождем до завтра, когда об этом сообщат газеты.
— Думаю, торопиться не стоит. Лучше подождать. Однако, открыв на следующий день газету, я, к своему великому удивлению, не обнаружил ни строчки об аресте доктора. Маленькая заметка из ставшей уже постоянной рубрики «Отравление в Стайлз» не содержала ничего нового. Может быть, Джепп решил пока держать все в тайне? Наверное, он собирается арестовать еще кого-то. После завтрака я собрался сходить в деревню и узнать, не вернулся ли Пуаро, как вдруг услышал за спиной знакомый голос:
— Добрый день, Хастингс!
Я схватил своего друга за руку и, не говоря ни слова, потащил в соседнюю комнату.
— Пуаро, наконец-то! Я не мог дождаться, когда вы вернетесь. Не волнуйтесь, никто, кроме Джона, ничего не знает.
— Друг мой, о чем вы говорите?
— Естественно, об аресте Бауэрстайна!
— Так его все-таки арестовали?
— А вы не знали?
— Понятия не имел.
Немного подумав, он добавил:
— Впрочем, ничего удивительного, до побережья здесь всего четыре мили.
— До побережья? — переспросил я удивленно.
— Конечно. Неужели вы не поняли, что произошло?
— Пуаро, видимо, я сегодня туго соображаю. Какая связь между побережьем и смертью миссис Инглторп?
— Никакой. Но вы говорили о Бауэрстайне, а не о миссис Инглторп!
— Ну и что? Раз его арестовали в связи с убийством…
— Как?! Он арестован по подозрению в убийстве? — удивленно спросил Пуаро.
— Да.
— Не может быть! Кто вам об этом сказал?
— Честно говоря, никто, но сам факт его ареста доказывает…
— …Доказывает, что Бауэрстайн арестован за шпионаж.
— Шпионаж?! Он же убийца!
— Если старина Джепп считает доктора убийцей, значит, он просто выжил из ума.
— Странно. Я был уверен, что и вы так думаете. Пуаро с сожалением посмотрел на меня, но промолчал.
— Вы хотите сказать, что Бауэрстайн — шпион? — пробормотал я, еще не привыкнув к этой странной мысли.
Пуаро кивнул.
— Неужели вы не догадались об этом сами, Хастингс?
— Нет.
— И вам не казалось странным, что знаменитый лондонский врач живет в такой глуши или что он по ночам разгуливает по деревне?
— Нет, я считал, что у него обычная бессонница.
