— Но может быть, это старое завещание? — Не думаю. Более того, я уверен, что оно составлено вчера.
— Что?! Это невозможно, — снова хором воскликнули наши собеседники.
Пуаро повернулся к Джону.
— Если вы позовете садовника, я смогу это доказать.
— Да, конечно, но я не понимаю при чем тут…
— Сделайте то, что я говорю, а потом я отвечу на все ваши вопросы, — перебил его Пуаро.
— Хорошо.
Он позвонил в колокольчик, и в дверях появилась Доркас.
— Доркас, мне надо поговорить с Манингом, пусть он зайдет сюда.
— Да, сэр, — ответила Доркас и вышла. Наступила напряженная тишина, один лишь Пуаро сохранял полное спокойствие. Он обнаружил островок пыли на стекле книжного шкафа и рассеянно стирал его. Вскоре за окном послышался скрип гравия под тяжелыми подбитыми гвоздями сапогами. Это был Манинг. Джон взглянул на Пуаро, тот кивнул.
— Заходи, Манинг, я хочу с тобой поговорить. Садовник медленно зашел в комнату и нерешительно остановился у двери. Сняв шапку, он нервно мял ее в руках. Спина у Манинга была сгорбленная, и поэтому он выглядел старше, чем был на самом деле, зато умные живые глаза никак не вязались с его неуклюжей речью.
— Манинг, я хочу, чтобы ты ответил на несколько вопросов, которые задаст этот джентльмен.
— Ясно, сэр. Пуаро шагнул вперед, и садовник смерил его с головы до ног несколько презрительным взглядом.
— Вчера вы сажали бегонии с южной стороны дома не так ли, Манинг?
— Точно, сэр, еще Вильям мне помогал.
— И миссис Инглторп позвала вас из окна, так?
— Верно, хозяйка нас звала.
— Расскажите, что произошло потом.
— Так ничего особенного не произошло, сэр. Хозяйка первым делом попросила Вильяма, чтобы он сгонял на велосипеде в деревню и купил, знаете, такую форму для завещания, бланк, что ли, не знаю точно, как называется, она все на листке записала.
— И что же?
— Ну, он, понятное дело, привез что нужно.
— И что было дальше?
— А дальше, сэр, мы опять занялись бегониями.
— Потом миссис Инглторп позвала вас еще раз? Так?
— Верно, сэр. Хозяйка опять позвала нас с Вильямом.
— Зачем?
— Она велела подняться к ней и дала подписать какую-то длиннющую бумагу, под которой уже стояла ее подпись.
— Вы видели, что там было написано? — резко спросил Пуаро.
— Нет, сэр, на ней промокашка лежала и ничего было не увидать.
— И вы подписали где она велела?
— Да, сэр, сперва я, потом Вильям.
— Что она сделала с этой бумагой?
— Положила в большой конверт и засунула его в такую розовую папку, которая лежала у нее на столе.
