Петя и его подшефные октябрята шли по аллее сада, увешанной снежными гирляндами ветвей. Слева, по черному проспекту, несся непрерывный поток автомобилей, справа жужжал трамвай. Они были как бы на острове, среди фантастической белой растительности, похожей на ту, которая вырастает в морозную ночь на оконном стекле.
Бесценный вдруг принялся оттеснять своего приятеля Иванова к краю дорожки и затем свалил его в сугроб.
— Перестань, Бесценный! — досадливо сказал Петя.
— Да-а, я ему пирожок давал откусить, а он мне пуговицу оторвал.
— Иванов всем пуговицы отрывает! — вмешались другие.
Глядя на этих беспечных, ничем не озабоченных октябрят, Петя вдруг понял, насколько он их взрослее. И он прямо физически ощутил бремя своих забот.
«Алиса — раз, — думал он, — Василий — два, Мишель с Андерсом — три… Да вот еще эти самые Мышки. А тут еще школа, родители. И как со всей этой сложностью управляться, чтобы все успевать, никого не обидеть? Это просто удивительно, до чего трудная жизнь! А дальше, наверное, будет еще труднее».
— Мышки, — сказал Петя, — остановитесь-ка на минутку.
Все остановились.
Честное слово, он не знал, что им сказать! Но те самые зреющие слова опять подступили к горлу.
— Мышки, — сказал Петя дрогнувшим голосом, — знаете ли вы, что такое жизнь?
— Зна-аем! — хором ответили Мышки.
— Знаем, — после всех повторил Бесценный.
Петя на секунду оторопел.
— Не врали бы, — сказал он и пошел дальше.
— А мы и не врем! Не врем!.. — говорили Мышки, забегая вперед. — Петя, мы знаем! Жизнь — это когда живут, а не умирают.
— Все равно, — сказал Петя, — вы ничего еще не знаете. Когда-нибудь я вам скажу.
Они вышли из сада и приготовились переходить улицу.
Милиционер высунулся из будки и спросил:
— Ну, все готовы?
— Гото-овы! — сказали Мышки хором.
— А ворон считать не будете?
— Не будем!
— А кто у вас за старшего?
— Петя у нас за старшего!
Милиционер взглянул на Петю, подмигнул ему и сказал:
— Ну, тогда — пошли!
Не то чтобы после той встречи на улице отношения Алисы и Пети резко переменились, но потепление наступило. Алиса, увидев Петю, теперь не отворачивалась, не делала вид, что он для нее не существует, а коротко кивала головой да при этом еще как-то хмыкала. А Петя, в свою очередь, встретив Алису, делал неопределенный взмах рукой и бурчал себе под нос: «Привет!».
Людям со стороны, тем, кто повнимательнее присмотрелся бы к этим их приветствиям, могли броситься в глаза две крайности: во-первых, и тот и другой торопились скорей пройти мимо, как бы стремясь максимально сократить встречу, а во-вторых, и тот и другой — оба! — страшно радовались ей.
