Игорь впился в него глазами. Гнев этого человека, показавшегося Игорю с первого взгляда очень будничным и даже каким-то совсем не типично военным и вовсе не высокопревосходительным, был так глубок, так не по-начальнически искренен, что невольно заставил Игоря подобраться и духовно себя проверить.
— Как смели вы забыть, — веско и неумолимо звучало каждое слово командарма и точно бы продолжало присутствовать в сыром воздухе даже после того, как было произнесено, — как смели вы не знать, что солдат должен быть в первую голову сытым! Ваша рота вчера не имела горячей пищи, не имела хлеба, сухарей, тогда как соседние всем этим были обеспечены. Значит, можно было обеспечить! Значит, отговорки ваши — ложь? Значит, вы никакой офицер!
Последнее слово упало особенно тяжело и неумолимо. Игорь торопливо облизал кончиком языка мгновенно запекшиеся губы.
— Ваше место в канцелярии — писарем — отписываться! — после короткой паузы и совсем спокойно, как о чем-то давно решенном, закончил Брусилов. — Я вас отрешаю от должности.
И именно потому, что это было сказано спокойно и в глазах говорившего уже не было гнева, а смотрели они куда-то мимо обер-офицера, вперед, видели уже что-то другое, именно это придало последним словам его то впечатление непререкаемости, какое лишает человека возможности протестовать, спорить или просить пощады. Все поняли, что вопрос решен и больше говорить не о чем.
Брусилов отвернулся от обер-офицера, продолжавшего стоять навытяжку, и медленно направился к дому, занятый своими мыслями.
Игорь не успел отскочить в сторону, вытянуться, приложить руку к козырьку, когда увидел совсем близко поднятые на него и внимательно приглядывающиеся глаза — большие, очень светлые, но не цветом, а изнутри идущей ясностью.
— Кто такой?
В замешательстве и волнении Игорь затрудненным, охрипшим голосом отрапортовал о своем прибытии.
— Ну что же, отлично! — приняв рапорт по форме и отдав честь, сказал приветливо Брусилов. — Мы ведь однокашники! — И, протянув руку, задержал в своей узкой ладони ладонь Игоря. — Не обижайся, буду говорить — «ты». Сейчас мне некогда — уезжаю. Пока устраивайся, как дома. Саенко тебе поможет. Знакомьтесь!
Генерал, оказавшийся начальником штаба армии Сухомлиным, чопорно отдал честь, но руки не подал. Саенко, весело улыбаясь, потряс руку нового товарища. Брусилов сел в машину, за ним полез и Сухомлин.
Игорь снова встретился с командармом только через два дня.
