не любит Иванова, но побаивается его. Иванов — любимчик Александры, льстивый угодник и молитвенник. Царь привык советоваться с ним…
«Бог мой, до чего все это гнусно! Чтобы войти в игру с такими партнерами, нужно уметь передергивать карты. Нас этому не научили, и учиться поздно. Будем выполнять свои прямые обязанности. Если бы все войска, направленные Ивановым в 9-ю армию, были своевременно переданы Радко-Дмитриеву, он мог бы перейти в наступление, не ожидая сосредоточения против себя всех сил врага. Он разбил бы его головные части и своевременно устранил бы грозившую фронту опасность».
— Но хуже глухого тот, кто не желает слушать, — вслух произносит Брусилов. — Сейчас у меня на орудие не больше двухсот выстрелов… В сущности, огнестрельных припасов хватит только на одно сражение. Ни о каких активных действиях мечтать нельзя. Неминуемый разгром третьей армии грозит выходом неприятельских сил в мой тыл. Первая задача — оттянуть с гор все склады и тяжести назад в долину. К этому надо приступить не мешкая. И как можно более скрытно… не только от врага, но и от нашего командования… Второе — подготовить линию обороны. Это наше самое больное место. Мы шли на поводу у немцев. Они издевались над окопной войной, уверяли, что никогда не применят ее. Мы слепо им поверили. Теперь они зарываются так, что их не выбьешь, а мы едва укрываемся в жалких канавках. В мирное время никто не учил солдат этому искусству.
Брусилов вспоминает, как еще зимой, в Карпатах, в ответ на его приказ основательно окапываться ему простосердечно донесли, что выполнить это требование «не представляется возможным»…
Они подъезжают к оборонительной линии. Работа над нею начата еще в феврале месяце. Здесь расположены резервы, войска милиционного характера, мужики почтенного возраста. Кадровых офицеров не хватает, их заменили прапорщики последнего призыва.
Еще издали Брусилов замечает, как лениво идет работа, как неравномерно и вяло поднимаются лопаты, выбрасывая на поверхность лоснящиеся под солнцем комья грязи.
— Здорово, братцы! — кричит Алексей Алексеевич, соскакивая с коня.
На приветствие откликаются растерянно и испуганно.
Приезд командарма застает людей врасплох. И начальники частей, и начальники работ, и прапорщики, и солдаты, торопливо оправляя на себе гимнастерки, выползают из канав, собираются в кучки, не решаясь подойти ближе. Кто-то побежал за высшим начальством.
— Продолжайте работать, продолжайте работать! — прыгая с одного бугра на другой, повторяет Брусилов.
