Пушкин и компания | страница 14
И тут появился Мишка.
В руках он держал трёхлитровую банку с вишнёвым компотом. А на банку был нахлобучен аккуратно подстриженный светло-рыжий парик.
– Сонь, это не я! Оно прямо так на полке стояло. Всё вместе. Честное слово!
– Да я знаю, – фыркнула Соня. – Это бабушка в интернете прочла, что парик нужно хранить на специальной голове. А она дорогущая, жуть! Вот мы и придумали его на банки ставить. Сначала на компот, а когда компот кончится – на огурцы с помидорами.
Соня долго листала журнал и наконец ткнула пальцем в яркую фотографию:
– Вот. Будем делать «Неповторимую элегантность».
Щёлк, щёлк, щёлк. Тонкие волоски посыпались на стол. Соня выбрала самые острые ножницы. Но оказалось, что стричь парик, нахлобученный на компотную банку, ужасно неудобно.
– Мишка, а давай… – начала Соня.
– Нет! – быстро ответил Мишка. – Даже не уговаривай. Я ЭТО на себя не надену!
– Голову наклони. Та-а-ак… теперь чуть-чуть повернись… не дёргайся!
– Ай! Ухо отрежешь!
– Нужно мне твоё ухо…
Мы подумали и решили поставить Мишку на газету – чтобы волосы от парика не летели на чистый пол. Соня щёлкала ножницами, всеми по очереди – и кухонными, и маникюрными, и даже теми, длиннющими, которые для шитья.
– А вот Пушкин расчёсываться не любил. Его и друзья, и жена, и няня – все стыдили, что он ходит лохматый. А он говорил: вы бы сами попробовали такие кудри расчесать. У него потом волосы так запутывались, что на них птицы садились – думали, это гнездо. И тогда уже все на него начинали ругаться. Его даже на бал во дворец не хотели пускать, прямо перед носом дверью – хлоп! И говорят из-за двери: «Вы, конечно, Александр Сергеевич, великий поэт, но пока птиц с головы не прогоните, не приходите»… Мишка, не вертись!
– Я не верчусь, – поёжился Мишка. – Ты там не много отрезала?
– Миш, ты в моде что-нибудь понимаешь? Не понимаешь. Вот и не сбивай мне вдохновение!
Соня взяла маникюрные ножницы и, прищурившись, отхватила длинную прядь на чёлке.
– Короче, когда уже все Пушкина прогоняли, он брал полотенце, мыло и шёл в баню. Там работал самый лучший парикмахер: он и голову мыл, и расчёсывал, и бакенбарды стриг. И вот идёт Пушкин, грустный такой, с полотенцем в руках. А навстречу ему друзья – нарядные, на бал торопятся. Что, спрашивают, забанили тебя, друг Пушкин?
А он вздыхает: «Ага, забанили». А они ему: «Ну, ты не горюй, расчешешься – и приходи!»…
Соня шагнула назад и задумчиво посмотрела на Мишку.
– Жень, как тебе? Нравится? Может, справа чуток подкоротить?
