Конюшня пропахла свежим сеном, сосновыми опилками, конским навозом.
Было в ней тепло, уютно, чисто. Непрерывно и мерно — хруп-хруп! — похрустывало и шуршало в зубах лошадей ароматное сено. Изредка слышалось нетерпеливое мощное «фррр!» Или вдруг сильный удар копытом о дощатую перегородку, о дверь. Тогда дежурный конюх, сметавший в проходе опилки, строго кричал:
— Я т-тебе постучу!.. — И удары сразу прекращались.
Густым недовольным ворчанием встретил робко вошедшего Женю лохматый пёс.
— Ты о чём, Буян? — спросил конюх.
Буян ответил: вошёл чужой! Но конюх оставался спокойным, и умный Буян замолчал.
В проёме у дверей лежало сено, громадный ворох. По обе стороны прохода-коридора, разделённые перегородками, были стойла с решётками. Возле каждого — аккуратная горка опилок. Женя встал на цыпочки и заглянул в первое стойло. Там, вместо лошади, пил из корытца воду… козёл. Большой, облезлый, некрасивый. Обыкновенный шелудивый козёл!
— Ты чей будешь? Не товарища Короткова сынок? — окликнул дружелюбно конюх.
— Короткова, — быстро ответил Женя, подходя. — Здравствуйте.
— Здоро́во живёшь. Глядеть пришёл? Гляди. Сейчас Гордого ковать будем. Знаешь уже Гордого?
— Нет ещё…
— В секундах разбираешься?
— В каких секундах? — И, чтобы не показаться совсем невеждой, Женя ещё быстрее сказал: — А к вам вон в то, первое стойло козёл залез!..
— В денник-то? У нас так стойло называется. — Конюх усмехнулся. — Не залез — мы его нарочно поставили.
— Нарочно? Зачем? — удивился мальчик.
— Чтобы ласка либо хорёк из лесу не забежали, коней не попугали. Вредные зверьки, а духу козьего боятся. — Конюх отнёс и поставил в угол метлу, вернулся. — Ну-ка, посторонись…
Он скинул с одной двери засов, вошёл в денник и вывел оттуда за уздечку крупного тёмно-серого жеребца.
Женя отскочил в сторону так поспешно, что чуть не наступил на Буяна, мирно лежавшего на подстилке. Но тот, видно, уже посчитал его своим — даже не шевельнулся.
Гордый был так высок и могуч, что загородил собой весь проход. Другие лошади посматривали на него из-за решёток своих денников насторожённо-внимательными глазами. А одна светло-рыжая кобылка вскинула голову и радостно забила ногами, точно заплясала. Конюх прикрикнул на неё:
— Н-но, балуй!.. Фортуна, кому сказано?
Фортуна… Красивое имя!
Только сейчас Женя увидел: над денниками висят таблички с крупно написанными именами лошадей. Они были неожиданные и странные: Бузина, Зрачок, Исполин, Зоология, Салют, Спираль, Идол…
