То, что история идёт своим неумолимым курсом, — не заслуга и не вина политиков. Политики способны оседлать волну, но не создать её. Однако здесь есть важный нюанс: не каждый политик способен и желает оседлать волну, многие предпочитают бороться со свежим ветром, сворачивая паруса, которые начинают им наполняться. Сильный лидер может быть выразителем или отрицателем эпохальных переломов, способен ускорить или притормозить исторический процесс, но не изменить его направление.
Говоря о Путине, нельзя не отметить, что он пришёл к вершинам власти под счастливым знаком. Это было трудное счастье — требовавшее огромной выдержки, терпения, воли к постепенному собиранию растраченных сил. Нижнюю точку нашего падения и свёртывания в третьем Смутном времени мы прошли во второй половине 90-х годов. В конце 90-х Россия выскользнула из пике — и началось медленное, но, можно сказать с уверенностью, необратимое движение вперёд и вспять. Вперед в хронологическом плане истории, и вспять — в ее метафизическом, вертикальном плане, то есть в плане возвращения из морока и летаргического забытья к здоровью народно-государственного организма.
В этом травматическом обмороке исполина России, подобно свифтовскому Гулливеру, не просто обчистили, не просто раздели — от России оторвали целые куски пространства и целые национальности, отторгли значительную долю коренного русского народа, превратившегося в народ, разделённый границами новых полувраждебных государств. Но им не удалось нас прикончить.
События, пережитые Российской державой (СССР и постсоветскими странами) в конце XX века, не уникальны. По многим параметрам они напоминают два Смутных времени — начала XVII и начала XX веков. Первые Смутные времена, нанесшие России болезненные поражения и моральные травмы, не только не сломили нашей воли к завоеваниям и собиранию земель, но привели, в конечном счёте, к противоположному результату. Экспансия России носила нелинейный характер, будучи подчинена закону «вдоха-выдоха», свёртывания и развёртывания.
Так, в XVII веке, параллельно с фиксацией утрат на Западе, начинался «сибирский век» России. Уже через 40–50 лет после Смуты русские, продвинувшись от Приуралья до Тихого океана, закрепились на Дальнем Востоке. На Западе же одновременно с этим Россия после воссоединения с Малороссией и победоносной войны с Польшей перешагнула «досмутные» границы. Это был убедительный реванш державы, преодолевшей внутреннюю слабость.
